Антонина Клименкова: Ёлка Для Вампиров [СИ]

— Ольгерд Ос-ик-кальдович… — выговорила она, помотав головой. Взгромоздила локти на стол (один попал в тарелку с фисташками), уткнула в ладони подбородок. Повторила нараспев, мечтательно прикрыв глаза: — Ольгерд… Это ты, Люська, во всем виновата. Из-за тебя я и вправду чуть не влюбилась. Это ж надо! Чуть не влюбилась! И в такого хама… Оборотень проклятый!!! — выкрикнула она с алкогольной яростью, так что даже мужчина, одиноко сидевший за соседним столиком через елку, поперхнулся своим пивом.

— Извините, это не вам, — кивнула ему Люсиль. Наклонившись к подружке, заговорщицки зашептала: — Слушай, а может это недоразумение? Вдруг ты его неправильно поняла! Давай я с ним сама поговорю…

— Нет! — с негодованием отвергла предложение девушка. — Я неправильно поняла его намеренья? Люська, не смеши меня. Да он смотрел на меня, как голодный вампир на отбивную…

Вспомнив его взгляд, она пригорюнилась снова. Но мысленно прокрутив произошедшее чуть дальше, густо покраснела и, зажмурившись, тонко выкрикнула:

— Видеть его не могу, гада! Уволюсь к лешему из вашего борделя!

Люсиль на бордель обиделась.

— Не так меня бабушка воспитывала, чтобы я добровольно в гарем записывалась! — продолжала бушевать оскорбленная добродетель. — Там и без меня наложниц хватает. Не о такой любви я мечтала, чтобы по расписанию, в очередь за поцелуем! Не о том! Я ведь мечтала о настоящем чувстве! Понимаешь, Люська? О такой любви, чтоб без раздумий в огонь и в воду! В пропасть с головой ради любимого! Чтобы вся для него, без остатка. Всем сердцем, до последней капли крови!.. Но уж извини, и чтобы он для меня аналогично-соответственно. Чтобы не один денёк — поиграл и саёнара! А чтобы до гробовой доски. И даже еще дальше, чтоб в одной могиле, чтобы одни и те же черви тела наши сгрызли…

Представив себе столь плачевную картину, Соня сама слезу пустила.

— Романтично, — согласилась Люсиль. — Ну, ладно-ладно, будет тебе еще большая любовь, — успокоила она вновь разрыдавшуюся подругу, ласково похлопав по руке.

Та замотала головой:

— Тушь! Щиплет, зараза!..

Отняла ладони от лица, и Люсиль отшатнулась, узрев черные потоки. Повторного наводнения косметика уже не выдержала.

Проводив ослепшую от слез подругу до дамской комнаты, Люсиль достала свой смартфон. Едва успела включить, как разразилась модная мелодия звонка, которую Люсиль мгновенно придушила.

— Да, шеф, я с ней. Обстановка под контролем, — зашептала она в трубку. — Я просто поражена, шеф. Как вы могли настолько потерять самообладание? Что? Как?.. Гм… А она еще романтики требует… Нет, шеф, ситуация критическая, простыми извинениями дело не исправишь. Вы же сами говорили, что она особенная девушка? Вот особенный подход и требуется. От клиента поступил заказ на романтику! Понимаете, шеф? Забудьте логику, расчет и обычные ваши методы. Тут требуется не трезвый расчет, а… «Нетрезвый расчет», — захихикала она над собственными словами. — Всё, шеф, объект покидает укрытие. Я возвращаюсь на диспозицию. Так что запомните: пароль «романтика»! Ясно? До связи! Целую в щечку, хи-хи…

______________

— Объект покинул бар. Движется предположительно по направлению к трамвайной остановке, — отрапортовал по мобильному подозрительный тип, буравя взглядом спины удаляющихся девушек. Девушки ковыляли нетвердой походкой и хихикали.

Тип был тот самым, что подавился пивом. А теперь выскочил на улицу следом за подружками, кивнув бармену, чтобы записал на счет.

Ни Люсиль, ни Соня слежки за собой не замечали. Люсиль снова заботливо застегивала подругу в пальто. А та, дурачась, нахлобучила ей на голову свою шапочку — и зашлась хохотом, тыча пальчиком в несуразных размеров помпон на макушке.

Снег валил пуще прежнего, золотясь в свете фонарей. Девушки взялись покрепче за руки, скользя каблуками по обледенелой брусчатке.

— Давай такси поймаем? — предлагала Люсиль.

— Вот еще! Поедем на трамвайчике, — отказывалась экономная Соня. — Смотри, какой вечер чудесный! Мороз и солнце! Тьфу, и снегопад. И ночь, и огни городские!.. Красота.

— Тогда я тебя до дома провожу, — решила Люсиль.

— Проводи, ага, — разрешила девушка, тихонько икая в варежку. — А там продолжим наш девичник! И бабушка присоединится… Ой. А я пьяная? А бабушка меня убьет. В первый раз в жизни напилась! И наверное, в последний. Ведь если убьет, то больше шанса не представится, — со скорбью заключила Соня.

Чтобы срезать путь до остановки, они свернули в проулок. Там было совсем не так празднично светло, как на центральной улице. Горящие через один тусклые фонари продирались розоватым светом сквозь фиолетовую снежную мглу позднего вечера. Где-то совсем близко по-волчьи завыли собаки.