Сара Маас: Двор Крыльев и Гибели (ЛП)

Осматривая ее руки, на которых запеклась кровь.

Он остановился, заметив отрубленную голову Короля Хайберна на другом краю поляны. Нэста все еще была в его крови.

— Я в порядке, — тихо сказала Элейн.

И затем спросила, заметив, что он в крови, его одежда разорвана, а оружие еще не очищено:

— Ты –

— Ну, я хотел не сражаться в битвах весь остаток своей жизни, но... да, я не пострадал.

Слабая улыбка расцвела на губах Элейн. Но Люсьен заметил обгорелую траву за нами и сказал:

— Я слышал — что произошло. Сожалею о твоей потере. Потере для всех вас.

Я просто подошла к нему и обвила его шею руками, даже если это было не то объятье, на которое он надеялся.

— Спасибо тебе — что пришел. На битву, я имею в виду.

— Мне нужно рассказать тебе одну чертовски хорошую историю, — сказал он, крепко сжимая меня. — И не удивляйся, если Васса припрет тебя к стенке, как только разберется с кораблями. И сядет солнце.

— Она действительно –

— Да. Но твой отец, будучи посредником... — он грустно, едва заметно улыбнулся, глядя на сожженную траву. — Ему удалось договориться с хозяином Вассы, чтобы она пришла сюда. На какое-то время, но... лучше, чем ничего. Но да — королева ночью, жар-птица днем. — Он выдохнул. — Отвратительное проклятье.

— Человеческие королевы все еще на свободе, — сказала я.

Может быть, я выслежу их.

— Ненадолго, если Васса что-нибудь предпримет.

— Звучит так, будто ты ей восхищаешься.

Люсьен покраснел, взглянув на Элейн.

— У нее скверный характер и грязный рот. — Он иронично посмотрел на меня. — Вы прекрасно поладите.

Я ткнула его в ребра.

Но Люсьен снова посмотрел на спаленную траву, и его забрызганное кровью лицо стало торжественным.

— Он был хорошим человеком, — сказал он. — И очень сильно любил вас.

Я кивнула, не в силах сформировать слова. Мысли. Нэста только моргнула, что служило признаком того, что она все слышала. Элейн просто сильнее обняла себя, и еще несколько слез покатились по ее щекам.

Я решила избавить Люсьена от мучения раздумий о том, прикоснуться ли к ней, так что взяла его под руку и начала уходить, позволяя моим сестрам самим решить, последовать за нами или остаться — если они хотели побыть в одиночестве перед этой сожженной травой.

Элейн последовала за нами.

Нэста осталась.

Элейн догнала нас и уставилась на Люсьена. Он заметил это.

— Я слышал, что ты нанесла смертельный удар, — сказал он.

Элейн посмотрела вперед, на деревья.

— Это Нэста. Я только ударила его кинжалом.

Люсьен, казалось, подыскивал слова для ответа, но я сказала ему:

— Ну и куда теперь? Обратно с Вассой?

Слышал ли он о роли Тамлина — о помощи, которую он нам оказал? Судя по всему, он знал об этом. Кто-то, возможно, мой мейт, сообщил ему.

Люсьен пожал плечами.

— Сначала я буду здесь. Чтобы помочь. Потом... — он еще раз посмотрел на Элейн. — Кто знает?

Я слегка подтолкнула локтем Элейн, которая прищурилась на меня, а затем выпалила:

— Ты можешь прийти в Веларис.

Он все это видел, но любезно кивнул.

— С удовольствием.

Пока мы возвращались в лагерь, Люсьен рассказывал нам о своем путешествии — как он выслеживал Вассу, как он обнаружил ее, уже находящуюся с моим отцом, ведущую армию на запад. Как Мириам и Дрейкон нашли их, пока сами спешили нам на помощь.

Я все еще размышляла над его рассказом, когда заскочила в свою палатку, чтобы наконец-то переодеться, в то время как Люсьен с Элейн отправились умыться. И, возможно, поговорить.

Но когда я вошла, то обнаружила, что внутри кто-то разговаривает. Много голосов, один из которых принадлежит моему мейте.

Я шагнула внутрь и поняла, что в ближайшее время мне не удастся сменить одежду.

Потому что в кресле перед жаровней сидел Принц Дрейкон, Рис, все еще измазанный в крови, развалился на диване напротив него. И на подушках рядом с Рисом сидела очаровательная женщина, ее темные волосы спадали на спину роскошными кудрями, и она уже улыбалась мне.

Мириам.

ГЛАВА

79

Улыбающееся лицо Мириам было больше похоже на лицо человека, чем Высшей Фэ. Но, как я вспомнила, когда она и Дрейкон поднялись на ноги, чтобы поприветствовать меня, она была Фэ лишь наполовину. У нее были изящные заостренные уши, но... в ней все еще было что-то от людей. В ее широкой улыбке, озарившей ее карие глаза.

Мне она сразу же понравилась. Грязь была разбрызгана по ее кожам — отличающимся от иллирийских, но очевидно, что они были сделаны для того, чтобы крылатые воины не теряли тепло в небе — и несколько пятен крови покрывали ее темно-медовую кожу в области шеи и ладоней, но она, кажется, их не замечала. Или ей было просто наплевать. Она протянула мне руки.