Ольга Миклашевская - Это всё магия!

Мы шагали вместе защищать то, что по-настоящему любим и ценим. Кто-то – свой родной город, кто-то – людей, которые посвятили жизнь безопасности в империи. Я же не могла смириться с тем, что не буду в последние минуты рядом с теми, кто за такой короткий срок стал мне по-настоящему дорог. Если я вернусь в поля, то пожалею о том, что хотя бы не попробовала стать таким человеком, которым всегда хотела быть. Смелой, отважной, верной своему слову и делу.

Понятия не имею, откуда Вэйди узнала мою историю, но, как и с каждой знахаркой, тут всегда немножко замешано колдовство, пусть они и отрицают свою принадлежность к волшебному миру. Не важно, потому что травница была права: время действительно пришло.

С высоты уступа собравшиеся внизу были похожи на крошечных насекомых, ползающих по своим малозначительным делам. Не слышно обрывков разговоров, не различить выражений лиц всадников. Только размашистые крылья драконов нетерпеливо вздрагивают в предвкушении полета.

Разминувшись с горожанами, я в одиночестве вернулась в Северный форт, его уже никто не охранял: все военные отправились на место будущего сражения. Еще никогда я не видела замок таким пустым; сразу вспомнилась пугающая фантазия, которая пришла ко мне в голову во время завтрака. Только реальность была более жестокой: без обитателей в крепости стало пусто и холодно.

В кухне я нашла скучающую барбегази Альпу. Волосы-сосульки, как колокольчики, звенели, соприкасаясь, пока та раскачивалась в темпе несуществующего маятника. Повариха не обратила на меня никакого внимания, будто меня не существовало. Наверное, и для нее этот день не предвещал ничего необычного.

Замок стал похож на музей неоконченных жизней. Вот тут оставлена книга, вон там, на столе, – откусанное красное яблоко, похожее на иллюстрацию из сказки о Белоснежке, которую няня Элла как-то рассказывала мне перед сном.

Невидимая сила потянула вверх по лестнице. Шаг-другой, ступенька, еще… Несмотря на то что я последние несколько часов провела на ногах, идти получалось легко и свободно, почти с энтузиазмом. Я пропустила переход на лестницу в свою башню и отправилась на этаж, где по соседству располагались комнаты Тая и Тони.

Обе двери были приоткрыты, и я только мельком взглянула на комнатушку лейтенанта Раэля. На кровати лежали до боли знакомые очки в толстой черной оправе – всадникам обычные очки ни к чему, ведь сверху приходится надевать другие, предназначенные для полета. Не удержавшись, я забрала очки и положила их в карман походной мантии, надеясь, что они не разобьются.

В комнате Тони я задержалась подольше. Рукой провела по незаправленной кровати, блуждающим взглядом оценила скудную обстановку. Взгляд вновь упал на полку с многочисленными кремами, и я как будто другими глазами увидела эти баночки.

Мысль, как молния, пронеслась в голове и тут же улетела дальше. Я почти не удивилась и даже немного устыдилась, что догадалась так поздно. Но теперь уже ничего нельзя поделать. Как сказал бы папа, нет смысла лить слезы над разбитым кувшином.

Теперь я стояла на остроконечном уступе недалеко от северного выхода из форта. Отсюда можно любоваться прекрасным пейзажем, и если бы не обстоятельства, я бы даже потеряла дар речи от царящей кругом красоты. Можно было бы вспомнить былые деньки, притащить мольберт и кисти и запечатлеть одну из самых прекрасных панорам Узких гор.

Я никогда не была с этой стороны форта. Все немногочисленные разы, когда я покидала крепость, видела одну и ту же картину: крутой спуск и блеклые башенки Нимы с развевающимся на ветру флагом Плоских земель. Здесь все выглядело по-другому – перед глазами всплывала истинная, первоначальная, красота этих мест. Бесконечные взлеты и падения маленьких тропок, редкие деревца, смертоносные углы многовековых булыжников и зеркальный мистический блеск того самого озера, из-за которого, собственно, все и началось.

Я бы достала из заплечного мешка видео-плеер и включила саундтреки из любимых мюзиклов – уж слишком стоявшая в воздухе тишина не соответствовала обстановке, – но не могла себя пересилить. Если подумать, это такое кощунство – добавлять в фильмах музыку во время самых грустных моментов, как будто героям и так недостаточно плохо.

Я видела микроскопические точки – отряд Ласки, продвигающийся к месту всеобщего сбора. Но не успела толком удержать внимание на маленьких человечках, как что-то холодное уткнулось мне в плечо.