Мэри Дэвидсон - Проклятие Дерика

У этого человека были короткие, аккуратно подстриженные каштановые волосы. Глаза серо-бурого оттенка плесени – такую плесень каждый видел на задней стенке своего холодильника, – а кожа цвета дешевого молочного шоколада. Рост самый что ни на есть средний.

Костюм на несколько тонов светлее его кожи, белая рубашка, застегнутая на все пуговицы, и серый галстук с бурыми полосками. На среднем пальце левой руки простое золотое обручальное кольцо – хотя он не был женат. Очки в черной проволочной оправе – хотя зрение у него было единица. Ботинки, не знакомые с сапожной щеткой. Он походил на бухгалтера. Но бухгалтером он не был.

Мужчина смотрел сквозь очки на имярек, родившуюся семьдесят две минуты назад, – симпатичного младенца с копной темно-рыжих волос. Очевидно, имярек уже при своем появлении на свет удивилась, потому что волосы у нее на головке стояли дыбом, а тоненькие рыжеватые бровки выгибались над синими-синими глазами. Она открыла маленький мокрый ротик и издала вопль, который мужчина – тот, что не был бухгалтером, – услышал даже через стекло.

– Ну? – спросила медсестра.

Медсестра работала в этой больнице временно – по причине недоукомплектованности штатов, как считали те, кто отвечал за такие вещи. На самом же деле ее присутствие при появлении имярек было предсказано шесть веков назад. Как и насильственная смерть отца имярек, имевшая место за несколько минут до того, как младенец загукал. Как, разумеется, и появление самой имярек.

– Это… они правы? Это она?

– Это она. Она спасет нас и нашего короля, – ответил мужчина, – да. Фея Моргана снова среди нас и на сей раз сделает то, чего не смогла сделать раньше. На сей раз… – Он улыбнулся, показав много-много белых зубов. Для такого среднего заурядного рта их было как-то слишком много. – На сей раз наше дело будет сделано.

Медсестра улыбнулась в ответ. Ее улыбка, напротив, ничуть не была пугающей – так улыбаются участницы конкурсов красоты. Но глаза у нее были мертвые.

Они долго-долго смотрели на имярек сквозь стекло.

Майкл Уиндем вышел из спальни, прошел по коридору и увидел внизу, в холле, своего лучшего друга, Дерика Гарднера. Тот направлялся к входной двери. Майкл схватился за перила и спрыгнул вниз с высоты в пятнадцать футов. Приземлился он довольно жестко, и удар об пол отозвался у него в коленях.

– Эй, Дерик, – весело окликнул он, – подожди минутку!

Услышал доносящееся из спальни бормотание жены:

– Терпеть не могу, блин, когда он вот так прыгает… всякий раз от этого у меня прихватывает сердце, – и не смог не ухмыльнуться.

Уиндем-Мэнор был его домом всю его жизнь, и он поднимался или спускался по этим ступенькам, только когда нес на руках свою дочь Лару. Он не понимал, как обычные люди могут выносить это хождение вверх-вниз, да еще и в своих хрупких маленьких оболочках. Несколько раз он пытался поговорить об этом с женой, но в глазах ее тут же появлялась суровость, ее властная рука сгибалась, звучала фраза о «волосатом фашистском ублюдке», и ему становилось неловко. Оборотни – существа крепкие, невероятно крепкие, но кто же не крепок по сравнению с homo sapiens?

День за окнами был возмутительно хорош, а значит, нельзя упрекнуть Дерика за то, что ему захотелось как можно раньше выйти из дому. Но его старый друг был чем-то встревожен, и Майкл решил выяснить, в чем дело.

– Стой. – Майкл протянул руку к плечу Дерика. – Я хочу…

– Плевать мне на то, что ты хочешь, – ответил Дерик, не поворачиваясь. Он схватил руку Майкла и отбросил ее так резко, что тот на миг потерял равновесие. – Я пошел.

Майкл попробовал отделаться улыбкой, не замечай того, что волосы у него на затылке встали дыбом.

– Вот псих! Да я только хотел…

– Я пошел! – И Дерик сделал неуловимо быстрое движение, после чего Майкл, как пушинка, пролетел по воздуху и грохнулся о дверь стенного шкафа с такой силой, что она треснула пополам.

Майкл немного полежал на спине, словно оглушенный жук: потом вскочил на ноги, не обращая внимания на резкую боль в спине.

– Друг мой, – произнес он, – ты вполне прав. Если не считать того, что уйдешь ты, получив от меня пинок, так что прости меня, если я пну тебя в задницу.

Сказано все было шутливым, доброжелательным тоном, но, говоря это, Майкл шел по холлу быстрыми большими шагами. Он не заметил, что его подруга Мойра, которая только что вышла из кухни, пискнула и отпрыгнула с дороги.