Лиза Смит - Сумерки

Потом она снова сфокусировала свой взгляд на кричащей Кэролайн. Воспользовавшись ее замешательством Мисао использовала свой хлыст и схватила Елену за ногу, подзывая на подмогу одного из Древо-людей. Елене нужно было подняться выше. Она не представляла как управлять своими золотыми крыльями, но они сами откликнулись на ее мысли. Словно она всегда имела их. Хитрость была не в том, чтобы думать как лететь, важнее было где она хотела оказаться.

С другой стороны Древо-человек начал расти. Это было похоже на детский кошмар о гигантах. Это заставило Елену почувствовать себя маленькой и беспомощной. Древо-человек уже возвышался над крышей пансиона, а Мисао вновь умудрилась обхватить ногу Елены хлыстом. Джинсы Елены превратились в клочья. Она вскрикнула от боли.

Я должна взлететь выше.

Я смогу сделать это.

Я хочу спасти вас всех.

Я верю.

Быстрее, чем взмах крыла колибри, она взмыла вверх, все еще держа Мисао за ее длинные черно-красные волосы. Мисао закричала потому, что Шиничи веселился, даже сражаясь с Дамоном.

Как она с Дамоном и надеялась, как они и планировали, Мисао обратилась в свое настоящие обличие и Елена уже держала корчащуюся лису за загривок.

Елене было трудно держать равновесие. Она должна была помнить, что Мисао, с ее шестью хвостами, весит больше обычной лисы.

К тому времени она снова оказалась над Древо-человеком, слишком медленным, чтобы достать до нее. План работал отлично. Кроме этого Дамон, из всех людей, забыл, что именно он должен делать. За долго до вступления плана в силу, Дамон обманул Шиничи и Мисао, и Елена тоже. Теперь, согласно плану, он должен был защищать любых невинных прохожих, пока Елена исполняла роль приманки, отвлекая Шиничи.

Но вместо этого что-то внутри у него натянулось, и он, методично избивая Шиничи обратился к его подсознанию:

- Черт… ты! Где… мой… брат?

- Я могу убить тебя прямо сейчас,- закричал в ответ Шиничи. Ему не хватало воздуха, и он не считал Дамона легким оппонентом.

- Ну, давай,- Дамон медленно обернулся- А потом она,- продолжил он, указывая на парящую Елену. -Перережет горло твоей сестре.

Презрение Шиничи было резким:

- Ты думаешь, я поверю, что девушка с такой аурой способно на убийство?

Иногда приходит время, когда нужно быть сильным как камень. И для Елены, горящей силой и славой, время пришло. Она глубоко вдохнула, мысленно попросила прощения у Вселенной, и полетела к земле стрелой. Она прижала к себе ношу так сильно, как могла.

Красный, с черным кончиком хвост лисицы скрутился и упал на землю, а Мисао закричала от боли и ярости. Он упал прямо по центру поляны, извиваясь, словно змея. А потом просто исчез.

Теперь Шиничи действительно закричал.

- Ты хоть знаешь, что сделала, невежественная сука? Я сровняю это место с землей! Я порву тебя на куски!

- Ну да, конечно ты это сделаешь. Но сначала,- с издевкой сознательно произнес Дамон.- Ты должен пройти мимо меня.

Елена едва слышала его слова. Для нее было нелегко сжимать ножницы. Она думала о жизни и ножницах в ее руках, а Бонни, распятой на алтаре, о Мэтте, ранее корчившемуся на земле. И о миссис Флауэрс, и о трех потерявшихся маленьких девочки, и о Изобель, и о сделке со Стефаном.

Но с тех пор, как ее руки окропила чужая кровь, у нее появилось новое чувство ответственности. Словно ледяной ветер подул в ее лицо, отбрасывая волосы за спину, и говоря в ее замороженное, задыхающееся лицо: « Никогда, без причины. Никогда, без необходимости. Никогда, только если нет другого пути».

Елена почувствовала, что внутренне выросла. Слишком быстро, чтобы успеть попрощаться с детством, она стала воином.

- Все вы думали, что я не могу бороться,- произнесла она, обращаясь к близнецам.- Вы ошибались. Вы думали, что я стала бессильной. Вы снова ошиблись. И я использую остатки своих Сил в этом бою, потому что вы двое - настоящие монстры. Нет, вы отвратительны. И если я умру, я буду отдыхать рядом с Онорией Фелл и наблюдать за церковью Фелла снова.

- Церковь Фелла сгниет или ее сожрут извивающиеся личинки,- прошептал голос около ее уха. Это был низкий бас, не имеющий ничего общего с пронзительным криком Мисао. Даже не оборачиваясь, Елена поняла, что к ней обратилась белая сосна. Жесткий чешуйчатый сук, облепленный иглами с ядом, врезался в ее живот и она, утратив равновесие, разжала руку. Мисао спасалась, зарываясь в ветви рождественского дерева.

- Плохие… деревья… отправляйтесь… в… Ад, - Елена заплакала, и направила весь свой вес, переходя в атаку. Она направилась к основанию дерева и обрезала ножницами длинную ветку, а из раны потекла смола, показывая место ранения.