Ольга Гусейнова: Голодное сердце [litres]

Человечество все больше напоминает ежа, свернувшегося клубком в ожидании нападения. Патриотические лозунги, военная мобилизация и еще много всего, имевшего место на планете Земля в прошлом, – моей семьи эти изменения не слишком касались, пока на военную службу привлекалось мужское население. А у нас мужчины рождались раз в столетие, и последний из них скончался семь лет назад вместе с женой.

Мои мама и папа познакомилась на каком-то научном симпозиуме, где они оба выступали с докладами. И так получилось – наверное, проклятие постаралось, – что сначала совпали их темы, а потом – и сердца. Да, так бывает!

Папа астрофизик и мама биофизик, оба после моего рождения настойчиво пытались найти решение проблемы наследственности. Единственное, что им удалось выяснить после нескольких лет исследований: Анита, Женевьева, я, а теперь еще и Сабрина – все мы являемся идеальными энергетическими донорами, но, к сожалению, имеем открытый, то есть незамкнутый цикл энергетической системы. Чтобы замкнуть ее, нужна «заплатка», а как ее найти – выяснить они не успели. Узнать, почему «заболевание» передается только по женской линии, им тоже не удалось.

Только с папой было тепло и уютно, и рядом с ним мы, рыжие женщины с фамилией Полянские, чувствовали себя в безопасности. Я поняла это лишь после того, как его не стало. Тогда для меня наступили холода как в прямом, так и в переносном смысле. И не только для меня, если судить по родственницам – подругам по несчастью.

Мои родители оказались правы: мы идеальные доноры. Нас любили все, кто с нами общался, отмечая, что наше присутствие дает заряд бодрости и энергии. Особенно мужчины! Многие из моих коллег после длительного знакомства начинали с сожалением поглядывать на меня. Можно подумать, мне нужна их жалость.

В первый раз на борту этого корабля меня поприветствовали восторженным улюлюканьем. Затем, когда у экипажа, эмоционально отметившего мое назначение, наконец вернулись на место челюсти, пришлось сразу расставить все точки над «и», чтобы горящими глазами не разглядывали. Такие взгляды я встречала не раз и уже привыкла к ним. Более того, они вызывали глухое раздражение, тоску и страх: опять мне могут причинить боль попыткой сблизиться.

В свое время папа водил меня на курсы само-обороны, резонно полагая, что мне это пригодится в повседневной жизни. Но не тогда, когда на тебя смотрят десять здоровенных крепких мужиков, явно одичавших без женского внимания. А мои метр с кепкой и бараний вес вряд ли бы меня защитили. Поэтому пришлось сразу раскрыть печальный секрет.

Сослуживцы озадачились и навели обо мне справки по своим каналам. После чего отношение ко мне изменилось кардинально. Я стала для них младшей сестренкой-инвалидом. Иногда это положение чрезвычайно бесило, особенно в первое время, когда меня очень осторожно обходили, пытаясь не задеть, что в коридоре метр шириной надо еще постараться сделать. Хотя смотреть, как наш навигатор двух метров в высоту и ширину «размазывается» по стенке, пытаясь протиснуться мимо в тонкой кишке коридора и притом случайно не задеть меня, оказалось весело.

Со временем ко мне привыкли, и я стала полноценным, а главное – незаменимым членом экипажа корабля. Я их даже полюбила по-своему. Хотя в душе всегда тлел уголек горечи. Я мечтала, очень мечтала о любви, нежности, мужской заботе и, чего греха таить, о сексе! Я так много прочитала о любви, всю свою тоску заливая книжными романами. Ведь я же нормальная двадцатитрехлетняя женщина, и гормоны у меня бушуют, как у всех. К сожалению, оставалась только надежда на чудо: когда-нибудь поцелуем меня разбудит принц, и я попаду в сказку под названием «Любовь»!

– Ты что, заснула, Полянская?

Вздрогнув от неожиданности, я оглянулась, чтобы посмотреть на заговорившего позади меня капитана Вишнякова.

– Нет, кэп, просто задумалась! Как думаете, проскочим?

Потерев выступившую за несколько часов щетину, он проворчал:

– Ладно, не думай об этом! Ева, постоянно сканируй пространство. Лучше будет, если у нас найдется хоть немного времени подготовиться, особенно сейчас, когда через час на выходе перестанет работать гипердвижок.

Сильно потянувшись, он встал с капитанского кресла и сделал легкую разминку. Я невольно засмотрелась. Рем Вишняков тридцати пяти лет от роду – мужчина в полном смысле этого слова: высокий, хорошо сложенный брюнет с умными карими глазами и самой обаятельной улыбкой, какую только можно встретить. Расстегнутая на груди форменная рубашка открывала вид на широкую волосатую грудь, и даже на расстоянии двух метров я чувствовала запах его феромонов.