Дылда Доминга - Вампирская сага Часть 1

— И сколько ты готов был травить меня этим страхом, если бы я не вспомнила о тебе?

— Это как с актером в черном, который управляет своими куклами: пока ты не думаешь о нем, ты его не замечаешь и просто наслаждаешься спектаклем.

— Просто наслаждаешься спектаклем… — повторила за ним Сэм. — Неужели ты действительно так жесток.

— Это не был вопрос? — улыбнулся он.

— Нет, — прошептала Сэм, отстраняясь.

— О, здоровая реакция, — одобрил Дориан и снова заулыбался.

— Ты — псих, — проговорила она, снова охватывая себя руками, словно пытаясь оградиться от него.

— Я бы не пытался меня оскорбить, — спокойно произнес он, но в голосе его ощущалось предупреждение.

Сэм ощутила его предупреждение, как сигнал к собственной ярости.

— И что, черт возьми, это должно значить? Что, если я посмею тебя оскорбить, ты больше никогда не прекратишь потока ужаса, пока я в нем не утону? Ты это имеешь в виду? Ты пережуешь и выплюнешь мой слабенький человеческий разум в своей машине смерти?

Его глаза полыхнули гневом. Дориан подхватил ее за руки и вздернул вверх, так что она оказалась почти напротив его глаз. И это возымело эффект, но совершенно противоположный тому, что он ожидал. Озлобленность ушла из нее, схлынула, как поток мутной воды, и под ней осталась неприкрытая нежность. Он застыл под этим взглядом, плавно отпуская ее руки.

— Прости, я… — прошептал он.

— Ты хотел, чтобы я поняла, — остановила его Сэм. — Я поняла. Я не говорю, что я поняла все до конца, но… я теперь знаю, что означает страх, холод, неподвижность. И, как ни странно, — она взглянула на него, — я чуть больше знаю о том, что означаешь для меня ты.

— Я тот же страх и холод, только облеченный в форму. — Спокойно сказал Дориан.

Именно это он хотел, чтобы поняла Сэм. Хотел, чтобы она знала правду, и не обманывалась оболочками, которые она видит, какими бы красивыми они не казались.

— Тебе нравятся красивые гробы? — спросил он.

Ее передернуло.

— Мне бы вообще, прости, не хотелось об этом думать. Когда я представляю свою смерть, я представляю кровь и тело, но не гроб. Похороны — это то, что остается за занавесом для покойника.

— Разумно, — он развеселился. — Но я не к тому.

— А к чему же?

— К тому что, лакированный из чистого дуба или из фанерных досок, гроб остается ящиком, в котором тебя зароют.

— Я предпочитаю кремацию, — возразила Сэм.

Он не выдержал и расхохотался.

— Хорошо, я учту.

Мороз прошелся по ее коже, и стало дико от сказанных им слов. Было какое-то жуткое ощущение, что если это случится, то именно он и осуществит обещанное. Он заметил ее реакцию и перестал веселиться.

— Я могу избавить тебя от этого. — Сказал он, тщательно выговаривая каждое слово. — Но это не избавит тебя от неизвестности. Люди не боятся поездов, стоя на перроне в ожидании электрички, — люди боятся неизвестности. — Его глаза были серьезными и усталыми, когда он произносил это.

— Я не знаю, что случится с нами, но мне не страшно. — Ответила Сэм. И подумала: — Не страшно, если ты останешься со мной.

Она ощущала его силу, его усталость, его накопленное время и опыт, и понимала, что уже не сможет без него. Никто, кого она знала до этого, не мог бы и близко сравниться с ним. Говорить с другими — это было как общаться с младенцами, а тут — первое взрослое разумное существо за всю жизнь. Единственный вопрос, зачем ему это было нужно: еще один младенец из тысяч, миллионов себе подобных. Даже хоть сколько-нибудь выдающейся красотой она не обладала.

— Зачем я тебе? — неожиданно спросила она.

Почему-то этот вопрос его тоже заставил улыбнуться.

— А я тебе?

Она не знала, что ответить.

— Потому что я часть неизвестности, которую ты можешь пощупать. — Ответил он на свой собственный вопрос. — А теперь сама ответь мне на вопрос, зачем мне ты.

— Потому что я часть известности, которую ты можешь пощупать?

— Ну-ну, не так буквально, — усмехнулся он. — Ты — часть жизни, меняющейся, живой, двигающейся, которую я могу понять, если тебе так будет угодно. «И которая может положить конец моему бессмысленному существованию», — добавил он про себя.

— В процессе «понимания» кто кого съест? — в лоб спросила Сэм.

Он захохотал искренне и весело. Потом резко став серьезным, сказал:

— Я не настолько голоден, Саманта.

Она опустила глаза и подумала, а что, если бы настолько. Куда повез бы ее тогда поезд неизвестности? И, может, не было таким уж глупым выбрать безопасного обычного человека, а не его, который всегда будет для нее частью неведомого? Потом она засунула эти мысли куда подальше, потому что вопрос выбора тут не стоял.