Александра Елисеева: Озимый цвет

– Что вы себе позво…

Его губы накрыли мои, не дав задать вопрос до конца. Он прижал меня к стене, будто не почувствовав сопротивления. Я попыталась оттолкнуть Ино, но мои жалкие попытки не возымели действия. Я укусила его за губу, но он, кажется, не почувствовал, сминая все преграды. Его руки блуждали по моему телу, играя на нем, как на наале [3]. Напор князя ничто не могло остановить.

Неистовый поцелуй заставил меня плавиться, как пламя – воск. Я сама не заметила, как прижалась к Ино и обвила его шею, притягивая к себе. Его дыхание смешалось с моим, его язык проник внутрь, не заметив отпора. Я полностью растворилась в этом мгновении, забыв о том, где нахожусь. Жар все нарастал, делая желание практически нестерпимым.

Наконец он оторвался от меня, заставляя задрожать от досады. Ино медленно провел пальцем по моим полуоткрытым губам, точно оставляя метку. Я ошарашенно взглянула в его темные глаза и только сейчас осознала, что случилось.

Демоны! Он меня поцеловал. Причем не мимолетно прикоснулся, как соседский мальчишка, мучаясь и краснея, а по-настоящему. Я еще никогда не испытывала ничего подобного. Мне захотелось приложить руку к распухшим губам, чтобы проверить, не померещилось ли.

– Сразу виден богатый опыт, – нахально ухмыльнулся он, будто наотмашь ударяя своими словами.

Смысл его фразы дошел не сразу, но когда я в полной мере поняла, что он произнес, то вскипела с новой силой. Теперь уже не от страсти.

Раздался звук удара. Я удивленно посмотрела на ладонь, всю горящую от боли, а Ино – на меня. Он провел пальцами по щеке, как бы удостоверяясь, что это правда. Но я действительно дала ему пощечину и ничуть не жалела о своем поступке.

Хорошо, что нас никто не увидел. К счастью, правила в Льен суровые, но не жестокие. Вот если бы меня застали в его постели или я сама при свидетелях накинулась на него с поцелуями – тогда да. Но пока моей репутации ничто не угрожало.

Видимо, князь добивается первого. Я разозлилась. Что он о себе возомнил? Он хочет скомпрометировать меня, но я не дамся. Хотя… Что, если отплатить ему тем же приемом? Зачем мне в замке враг, когда нет никого более покорного, чем влюбленный мужчина?

Поиграем, Ино? Только постарайся сам себя не перехитрить!

Не удостаивая его даже взглядом, я зашла в свою комнату. Нужно отпустить все мысли о нем и хорошо отдохнуть. Эрин уже набрала мне ванну, и я, собираясь ее принять, сунула руку в платье, чтобы перепрятать записку, но, к своему удивлению, ничего не обнаружила. Как я могла выронить ее? Хоть бы никто, если найдет, не додумался, что это – то самое письмо, что я получила!

По позвоночнику побежали мурашки.

Разделась не без помощи Эрин и погрузилась в горячую воду. От пены исходил успокаивающий запах вербены. Вдыхая его, я немного пришла в себя после непростой встречи с князем.

Хорошо, что у меня есть сестры. Хоть я и родилась между Сиеной и Хейн, они обе преподали мне много уроков. Но кто бы мог подумать, что мой первый поцелуй случится именно так! Я не хотела, чтобы все произошло с малознакомым человеком, да еще и затаившим на меня злобу. Я с детства мечтала о мужчине, всецело полюбившем бы меня, о пышной свадьбе, на которой отец поведет к алтарю, а мать вопреки железному характеру не сдержит слез, но все происходит вовсе не так, как я планировала.

Ари, не время расслабляться. Покажи ему, кто здесь хозяин. Нет, вернее – хозяйка. И пусть Ристрих отправляется в… На запад! Плевать на желание узурпатора Льен насадить его голову на пику, пусть едет домой. Он не владелец этого замка.

Но для осуществления этих планов нужно стать женой Нерстеда. Еще два месяца, Ари. Не так уж и много!

– Госпожа, какое мыло выбрать для волос – лавандовое или розовое? – отрывая меня от размышлений, спросила камеристка.

– Розовое, – ответила я. Не то чтобы я так сильно любила именно эти цветы, но стойкий запах лаванды вызывал у меня головную боль.

Массирующие движения Эрин умиротворяли. Она промыла каждую прядь, а затем прополоскала водой.

– Надо же, некрашеные… – так тихо пробормотала она, что я не сразу разобрала.

– Эрин?..

– Простите, госпожа, – залилась она таким же ярким румянцем, как и мои платья. – Не верилось просто.

– Почему?

– Да у нас о таком цвете и не слыхали… Белые все, а если и родится кто смоляной, то ясно, что южной крови. Рыжие и вовсе редкость, да и у тех пряди будто морква. А у вас… – с благоговением она закончила: –…Красные.

На самом деле это не совсем так. У меня волосы не такого яркого оттенка, как алый атлас, но если порезать руку и налить в сосуд венозной крови – это точно цвет моих локонов. Темные, но с крупицей огня. В Арманьеле это не такая уж редкость, особенно в домах, чтящих пламень.