Виви Эндрюс - Любовный напиток номер девять

— Коннор. — Его имя прозвучало и мольбой и требованием, в шёпоте отразилась вся сила желания, бурлившего у неё в крови.

Развернув Лару, он накинулся на её рот в быстром, требовательном и беспощадном поцелуе. Заставив пятиться, он вёл её до тех пор, пока её икры не упёрлись во что-то мягкое, и они оба не упали на низкую кушетку, стоящую возле стены.

Они начали срывать одежду с себя и друг с друга, выходило не очень быстро — то ли руки у обоих вдруг стали неловкими, то ли оба слишком часто отвлекались от дела, чтобы насладиться ещё одним прикосновением, урвать ещё один поцелуй.

Когда его обнажённая кожа наконец-то коснулась её, Лара задохнулась от ощущения и внезапного осознания, что сегодня они продвинулись гораздо дальше, чем когда-либо прежде. И это действительно происходит. Не похоже было, чтобы он собирался отстраниться от неё и произнести какую-то идиотскую банальность о том, что сильно заботится о ней и поэтому не будет спешить. Сейчас они очень спешили.

Его нетерпение было ничуть не меньше, чем её. И Коннор не колебался. Он тесно прижался к ней и, беспрестанно повторяя её имя как молитву, скользнул внутрь её тела. Лара едва не утонула в ощущениях, захлестнувших её от этого неторопливого, размеренного движения и, упершись пятками в подушки, приподняла бедра, чтобы дать ему возможность проникнуть глубже.

Он переплёл её пальцы со своими и удерживал их сжатые в кулаки руки высоко над её головой, его глаза не отпускали её взгляд, когда он начал двигаться внутри неё. Лара изо всех сил старалась не закрыть глаза и смотреть прямо на него, это было трудно, ничем незамутнённая, чистая радость от его обладания переполняла её, и собственные веки почти не слушались. Выбранный им ритм подогревал бурлящий коктейль в её крови, вызванный зельем, естественным вожделением к нему и любовью, которая всё ещё жила в укромном и предательском уголке её сердца. Лара бессвязно бормотала какие-то любовные клятвы, перемежая их рваными, пронзительными криками, пока он неумолимо подводил её к оргазму. Она кончила с душераздирающим криком, тело затряслось, словно по нему прошла волна электрического тока и мир её взорвался. Через мгновение Коннор последовал за ней, и его собственный крик прозвучал в унисон с её.

Когда минутой спустя он скатился с неё, аккуратно, чтобы не свалить их обоих с узкой кушетки, реальность всего произошедшего накрыла её со страшной силой.

Лара застонала.

— Мы только что устроили Эмилио самое шикарное представление в его жизни.

— У Эмилио очень хорошая зарплата, и ему были даны чёткие инструкции запереть за собой дверь после того, как уйдёт.

Лара пошевелилась, внезапно почувствовав себя неуютно, будучи зажатой между Коннором и стеной, где всего несколько мгновений назад являла собой картину полного удовлетворения. Он всё спланировал, это же очевидно — достаточно лишь вспомнить о зелье, но кое-что в его словах смутило её.

— Ты был настолько во мне уверен?

— Нет. Но… возлагал надежды. — Он поймал её и прижал к груди, когда Лара попыталась подняться и слезть с кушетки. — Лара, пожалуйста. Я планировал совсем не это. — Он махнул рукой в сторону одежды, которую они второпях снимали и швыряли на пол, и кушетки, на которой он продолжал удерживать её.

— То есть ты не хотел со мной переспать? — спросила она голосом полным скепсиса.

— Секс не был целью.

— Тебе удалось одурачить меня.

Ему удалось. Снова.

Он скривился:

— Ладно, секс был не единственной целью. Лара, я люблю тебя.

Лара вся словно окаменела. Эти слова… она всегда хотела услышать, как он говорит ей именно эти слова, но почему-то внезапно они показались ей ужасно неправильными. Как она может верить ему? Особенно, когда воспоминание о том, что он слизывал с её руки любовное зелье было настолько ярким. Может, на него это снадобье тоже подействовало? Она-то знала, что по-настоящему любит его, всегда любила, но что, если он попал под воздействие собственной настойки? Что, если все, что случилось после того, как первая капля этой жидкости коснулась его губ, было ненастоящим? Могла ли она быть с ним, зная, что всё это ложь?

— Коннор, что было в том любовном напитке?

Он как-то весь съёжился, и у Лары внутри всё оборвалось. Ну вот. Теперь он осознал, что находится под действием зелья. И будет сопротивляться ему изо всех сил. И его любовь испарится как дым, и она опять останется одна, беззащитная и жалкая, и в этот раз у неё даже не будет слабого утешения, что дескать ничего не случилось; потому что в этот раз кое-что случилось. Так много всего случилось. Но всё это было чародейством, иллюзией. Лишь химерой любви.