Алеся Троицкая - Возрождённая

Издав последний вздох, который я почувствовала кожей, бедняга умер.

Славдий глубоко втянул в себя воздух и, наконец, разжал пальцы. Тело пустой грудой мышц и костей упало к его ногам.

В эту секунду, почувствовав мое пристальное внимание, Слава обернулся и обжег меня ненавидящим, полным боли и презрения взглядом, заставив меня отшатнуться, как от болезненного удара.

Я честно пыталась в этот момент потерять сознание, но, видимо, мое тело, закаленное пытками Астара, не могло позволить себе такую роскошь. После того, как пресыщенный Слава устало опустился на свое место, он медленно осушил бутылку воды, но не обмолвился со мной ни словом. По ощущениям, даже смотреть в мою сторону ему было, как минимум, противно.

Вытерев рубашкой капли крови со своей груди, Слава лениво откинулся на спинку каменного трона, закрыл глаза и подставил лицо солнцу. Теперь он был умиротворён и как никогда спокоен, по его лицу расползалась богемная улыбка. В эту минуту он походил на самодовольного кота, который тайком слопал целую банку сметаны. Только оставалось замурлыкать.

— Похоже, с муками совести у тебя все в порядке, братец? — съязвила я, не удержавшись. Но Славдий меня проигнорировал.

Между тем, публика рукоплескала. Она неистовствовала от того, что могла ментально прикоснуться к неведомой силе, излучаемой моим братом. Я чувствовала, как они неподдельно его обожают и боятся: от одного его мимолетного взгляда хищника, выбирающего новую жертву, люди сжимались и отворачивались.

Я же смотрела от Славдия ошеломленно, с примесью отвращения, не узнавая в этом человеке родственную душу. Хотя у монстров вообще нет души; может, поэтому он высасывает чужие?

Раньше я умирала от любопытства, рисуя в своем воображении догадки, какую часть силы Славдия Астар у него отнял. И сегодня я четко получила ответ на свой вопрос. Слава управлял потоками энергии: как я предполагала, он не только отнимал ее без остатка, но мог ее и подарить, но во втором я была не уверена, так как вряд ли этот эгоистичный человек кому-то что-то безвозмездно отдал бы.

— Ты, — я указала пальцем на Асмодея, — пойдешь со мной.

Мужчина насторожился, но лишь почтительно склонил голову. Открыто, при Славдии, он не решился со мной спорить. Умно.

Я поднялась со своего места и направилась вдоль ограждения вниз по узкой лестнице, которая вела, по моим предположениям, прямиком под арену.

Слава на мой уход никак не отреагировал. Даже не пошевелился.

— Госпожа, вам не стоит туда спускаться, — на последней ступеньке тихо проговорил Асмодей. Его непонятное волнение еще больше раздразнило мою злость, вернее, часть темной энергии, оставшейся от прежней хозяйки. И мне это было на руку.

— Закрой рот, если не хочешь оказаться на месте того бедолаги! — Я качнула головой в сторону арены. Но моя угроза не возымела должного эффекта.

— Вы не можете отменить правила.

— Откуда ты знаешь, что я задумала? — Я смерила его презрительным взглядом. — Я имею право на все! Я их создала, я их и отменю! И никто не вправе мне указывать!

— Если бы это было вчера, то возможно.

Я резко остановилась. Мы оказались в укромном закутке возле входа в подземелье.

— Поясни.

— Эта арена существует уже двести с лишним лет, она стара как мир. Вы не можете отменить то, что стало частью культуры и наследия.

— Не хочу ничего знать! — Я резко развернулась на пятках и еще более уверенно направилась к обреченным на смерть людям. — И вообще, почему ты со мной так разговариваешь? То, что мы спим вместе… вернее, спали, и то, что ты видел меня уязвимой, не дает тебе морального право меня упрекать… и советовать тоже.

— Не в этом дело.

«А в чем тогда?» — намеревалась полюбопытствовать я. Но мы уже подошли слишком близко к разномастной толпе, при которой не стоило выяснять отношения. Поэтому, жестом велев дядечке с листками замолкнуть, я обратилась к нему:

— Кто ты? Представься.

Не знаю, правильным ли был тон моего голоса, но дядечка вздрогнул, выронил все бумаги и упал на колени, как и все те, кто находились внутри. Это меня сильно смутило, и мне захотелось попросить, чтобы они больше так не делали. Но, понимая, что это пустая трата времени, я, задушив в себе порыв скромности и закусив губу, стала ожидать ответа.

— Ваша милость, я Эклир, судебный исполнитель.

— Поднимись!

«Ого, а умение командовать у меня в крови!» Дядечка тут же неуклюже встал и сложил руки на коленях, ожидая моих дальнейших указаний. Но так как таковых не последовало, он робко поинтересовался: