Дж Андрижески - Чёрное на чёрном

Я не злюсь на себя за то, что не надавила на Блэка посильнее.

И все же я жалею, что не сказала больше.

Я очень жалею, что не сказала ему больше, пока у меня была возможность.

К тому времени, когда мы приземлились в Международном Аэропорту Сан-Франциско, я выбросила из головы все мысли о снах и загадочных голосах.

Все, о чем я могла думать — это добраться домой… и принять очень долгий, очень горячий душ.

Желательно с Блэком.

Я наблюдала за ним, будучи не в состоянии отвернуться, пока он вытаскивал два жёстких чемодана с ленты конвейера на выдаче багажа. Он схватил их разом, все ещё оберегая раненое плечо, но это движение все равно выглядело лёгким, почти грациозным.

Я смотрела, как двигаются его мышцы под кожей, натягивая татуировки, когда он поднял чемоданы — единственное доказательство их веса. Губы Блэка поджались в мрачном выражении, когда он опустил их на покрытый линолеумом пол рядом с багажной каруселью, открывая защёлки на ручках, чтобы можно было воспользоваться колёсиками.

Я наблюдала за всем этим — за тем, как двигалось его тело, как висела на нем одежда.

Блэк был одет в ту же чёрную футболку, которую он надел в аэропорту Бангкока. Только теперь он накинул поверх неё и повязки на ране кожаную куртку, маскируя и рану, и пистолет, который он наверняка положил в плечную кобуру, как только мы сошли с самолёта. Его тёмные брюки низко висели на бёдрах из-за потерянного веса, ниже красовались классические кожаные туфли. Блэк двигался медленнее обычного — единственный индикатор того, что он устал.

Ну, и ещё был ранен, напомнила я себе.

За прошедшие тридцать с лишним часов мы побывали на нескольких самолётах с пересадками, и я сомневалась, что Блэк поспал, но я знала, что не только это служит причиной тому, что я вижу. Я также знала, что дело не только в пулевом ранении. При нем были те же наручные часы, что и при нашей первой встрече в комнате для допросов полицейского участка в Сан-Франциско. Его черные волосы спутались на затылке, и я снова заметила, что он зарос — это контрастировало с полицейским образом его зеркальных солнцезащитных очков.

Я также осознавала его прикованное ко мне внимание, даже когда казалось, что он смотрит куда-то ещё. Его очерченные губы хранили то мрачное выражение, но Блэк, казалось, тоже испытывал облегчение с тех пор, как мы приземлились в Штатах — как он и говорил об этом.

Я отвернулась лишь тогда, когда заметила женщину в дизайнерском плаще, окинувшую его взглядом с головы до пят и прищурившую глаза в выражении явного интереса.

Посмотрев вниз, я вытащила из сумки телефон — возможно, чтобы мне приходилось смотреть, как она пытается завернуть свой путь поближе к Блэку. Я знала, что мне придётся привыкнуть к женскому вниманию в его адрес, но пока я не привыкла и была не в настроении притворяться после всего этого.

Мой телефон как будто взорвался в ту же секунду, как только я его включила.

Только тогда мне пришло в голову, как давно я его не проверяла. Каким-то образом за все проведённое в Бангкоке время я даже не подумала его включить. Я даже не замечала, что телефон валялся неактивным в сумке после первого перелёта.

Но с другой стороны, когда бы я им воспользовалась?

Большую часть проведённого в Таиланде времени я была привязана к стене в комнате психопата. Был ещё тот первый день, с Блэком и его адвокатом Лоуренсом Фаррадэем, а позднее — со старым армейским приятелем Кевином Лоулессом.

Затем был Солоник. В настоящей постели номера отеля я провела всего одну ночь.

С гримасой выбросив это из головы, я попыталась сосредоточиться на телефоне. На нормальности.

На моей настоящей жизни.

Первые несколько сообщений — предсказуемо, полагаю — были раздражёнными смс от моего чрезмерно параноидального и временами осуждающего приятеля и детектива отдела убийств Наоко «Ника» Танака.

Я также получила несколько сообщений от Энджел, другого копа из отдела убийств в участке Ника. Я даже получила несколько от Глена Фрейкса, напарника Ника, что говорило о том, насколько отчаянно Ник пытался со мной связаться. Если он втянул Глена в свою паранойю, то следующим этапом, скорее всего, звонил в Интерпол.

Между опекающими смс «старшего брата» от Ника, каждое из которых становилось более резким и смутно угрожающим, чем предыдущее (хотя большинство этих угроз были направлены в адрес Блэка, интересно), я также получила несколько сообщений от клиентов, по большей части — от тех, от кого и ожидала. От одного из них мне правда стоило отказаться с перенаправлением к другому специалисту. Казалось, он чувствовал себя преданным всякий раз, когда я была вне зоны доступа больше одного вечера, и становился все более требовательным к моему времени и «вниманию», которое я ему уделяла. Он также становился все менее восприимчивым к моей ответной реакции на эту тему.