Шеррилин Кеньон: Время вне времени

«Я боролась со многими из них в свои дни, дитя. И ты однажды сможешь их видеть, как и я, чтобы сражаться с ними ради души, за которой они придут. Для тебя дело чести продолжить мою миссию. Когда придет мое время, я хочу, чтобы ты держала меня за руку, когда я отправлюсь в новое путешествию, и защищала мою душу, пока та не покинет это старое тело и благополучно не войдет во врата рая. Потом я буду жить среди звезд и наблюдать за тобой каждую ночь так же, как сейчас смотрю на тебя».

Это оказалось несбыточной мечтой. Вместо мирной смерти во сне бабушку убил грабитель, пока Катери была от нее за тысячи километров.

«Не думай об этом».

Всякий раз, стоило об этом вспомнить, Катери охватывала отвратительная и темная ярость, и ей стоило огромных усилий унять жажду мести. Ее бабушка была самым добрым и нежным существом, живущим когда-либо на этой земле, а какой-то псих выломал дверь и…

«Хватит! Остановись! Тебе нужно заняться работой…»

Мысль оборвалась, когда ее взгляд остановился на туалетном столике, где рядом с небольшой фотографией их с кузиной, сидящих на коленях бабушки, лежали те самые куклы из сна. Катери уже много лет не видела их. С того лета, как ей исполнилось шестнадцать, и бабушка провела ритуал перехода из детской жизни во взрослую.

В тот день эти куклы были сожжены, а их пепел развеян в саду, чтобы питать новый урожай зерна — символа жизни и круговорота рождения, обновления, смерти и возрождения…

Но ее испугали совсем не куклы, а то, что пока она спала, кто-то пробрался в комнату и оставил послание на зеркале, написанное куском мыла, — такие записки оставляла бабушка, когда Катери у нее гостила. Маленькие послания: «Я люблю тебя», «Удачи на контрольной», «Хорошего дня в школе», «Не забудь свитер» и тому подобное.

Но эта записка была совсем не милой.

Возьми мой nayu [6] Nayu — камень (с языка чероки) в Долину Огня, где чистая земля в силах приручить ворона. Слушай бизона и оберегай бабочку. Вместе вы сильнее любого врага. И помни, Валейли, когда придет койот и атакует змея, либо ты съешь медведя, либо медведь съест тебя.

Такое и среди бела дня читать неприятно. А с утра пораньше и вовсе жутко.

«Я не в настроении для подобного дерьма».

— Кто здесь? — крикнула она.

Ответом ей стал лишь стук собственного сердца. Катери бы позвонила в полицию, но какой в этом резон.

«Доброе утро, я проснулась и обнаружила на своем зеркале загадочное послание, написанное каким-то алкашем или наркоманом, или… Нет, офицер, я ничего не принимаю. Да, все верно, сейчас здесь никого нет, и я не знаю зачем они это сделали, но могли бы вы найти их и попросить больше такого не делать? Кого я подозреваю? Без понятия. Такие записки оставляла только моя покойная бабушка».

«Да, никудышный вариант, а с моей удачей мне еще впаяют штраф за ложный вызов.

Или еще лучше засадят в психушку».

Но действительно настораживало в этой записке то, что ее назвали Валейли… Колибри с языка чероки. Именно так нарекла ее бабушка. Но мать не указала это имя в свидетельстве о рождении. Ни одна живая душа его не знала.

Ни одна.

Так что, либо ее навестила бабушка, либо…

«Ты не веришь в приведений».

Все верно, но какое еще можно найти объяснение? Зачем совершенно незнакомому человеку врываться в дом, ничего не красть, не причинять никакого вреда, а лишь писать это? Это противоречит любой логике.

«Откуда они узнали о бабушкином nayu , пришедшем мне по почте на следующий день после ее смерти, или об имени, которое бабушка упоминала лишь со мной наедине?»

Катери покачала головой.

«Может, это задумка черного пересмешника».

Мысль о том, что пересмешник мог написать сообщение мылом на зеркале, казалась еще нелепее и надуманнее, чем теория о призраках.

«Но тогда какое еще остается объяснение этой чертовщине?

Отбросьте все, что не могло иметь места, и останется один-единственный факт, который и есть истина».

Она закатила глаза, осознав, что мысленно цитирует сэра Артура Конан Дойла.

— Я не верю в подобную чепуху, бабуля! — крикнула она в потолок. Никогда не верила. Паранормальные явления, черные пересмешники, ци-нукс, духи и прочие… дешевые сказочки.

«Я — ученый и верю лишь в то, что могу увидеть, попробовать, потрогать, понюхать и услышать.

Измерить.

Остальное — ерунда для писателей и Голливуда. Лишь плод воображения и снов.

Всего этого не существует».

На туалетном столике что-то скрипнуло. Катери резко повернула голову.