Мне тоже жаль, что она не может мне помочь.
Присев на стул возле зеркала, разглядываю отражение: как огурчик. И не скажешь, что голодала, чуть не умерла при переходе и попала в другой мир. И тёмно-синее платье подчёркивает матовую белизну кожи и хорошо сочетается с зелёным цветом глаз.
Закончив с причёской, проверяю, хорошо ли держаться булавки.
– Так, Лера, пойдём, пока профессор Эзалон не припёрся и не начал на мозги капать о пользе влажной уборки и необходимости обрабатывать одежду от насекомых.
Оглядываюсь на стол с тарелками и пустым стаканом.
– А посуда?
– Захватим, когда в столовую пойдем. – Ника за руку тянет меня к двери.
Что-то совсем не хочется прямо сейчас встречаться с бодрым старичком с кинжалом. Особенно если он любит капать на мозги.
– Ника, давай я быстренько посуду сполосну, а то засохнет.
– Нет-нет, если он явится сюда, будет хуже. – Она снова меня тянет. – Мы и так задержались.
– Ника, вот зачем ты меня профессором запугиваешь? Мне сейчас с ним разговаривать.
– Да нормальный он, не бойся.
Судя по коронным приёмам улучшения межвидового общения, нормальным его не назовёшь.
Но выбирать не приходится, вслед за Никой миную коридор со множеством дверей, спускаюсь по лестнице, прохожу через просторный холл с зеркалами.
Предвкушение неизвестности бодрит. Эёран, я пришла! Выхожу на крыльцо и, глядя на знакомую по виду из окна аллею, вдыхаю свежий воздух другого мира…
– Смотри, эта та, слюни по принцу пускала. – Высокая блондинка приближается, сверля меня хищным взглядом странных, с большой коричневой радужкой глаз, раздувая ноздри, принюхиваясь.
– Иди куда шла. – Ника встаёт между нами.
– Следи за языком, Никалаэда! – Девица, вытягивая шею, пытается заглянуть за широкую спину Ники.
Не знаю, на что способна блондинка, но если прогнусь сейчас, дальше будет хуже.
Решительно выхожу из-за Ники и советую:
– Ты лучше за своим языком последи, а то он вперёд тебя бежит, не поспевает, как бы не укоротили.
Глава 3
– Лера, стой. – Ника загораживает меня плечом, придерживает рукой.
От колючего взгляда блондинки волосы дыбом встают, но я упрямо смотрю ей в лицо.
Не уступлю.
Блондинка широко раскрывает рот. От её рыка содрогается всё внутри, несколько птиц срывается с деревьев в небо. Но я не отвожу взгляда от сливающихся с карими радужками зрачков.
Когда я была маленькой, на цирковом представлении взбесились львы. Билетерша уверенно ходила между рядами и просила сохранять спокойствие: хищникам нельзя показывать страх, нельзя убегать. И пока дрессировщица отбивалась столиком, а львов от повреждённой сетки отгоняли брандспойтами, простая билетёрша спокойным ровным голосом, останавливала убийственную панику. А мама и папа прикрывали меня своими руками так же, как Ника сейчас.
Взгляд девицы – взгляд дикого, умного зверя. Даже когда она не рычит – страшно. Сердце чуть не выпрыгивать из груди, а я уже думаю, куда бежать, чем отбиваться в случае чего…
Презрительно фыркнув, девица разворачивается и, широко раскачивая бёдрами, удаляется.
Выдыхаю сквозь сведённые зубы. Кажется, пронесло.
Адреналиновый откат накрывает слабостью и дрожью в руках и ногах. Мне ни на одном спарринге – даже со старшими девчонками, даже с парнями – не было так страшно, как от одного взгляда этой блондинки.
Вцепляюсь в плечо Ники и бормочу:
– Спасибо…
– Она не собиралась нападать, я чувствовала.
Хорошо быть менталистом, угрозу чувствовать. А у меня до сих пор коленки подгибаются.
– Лера, ты молодец: не каждая человечка так сможет… – Ника тянет меня за руку. Я неловко спускаюсь с крыльца, но на дорожке между кованых скамеек иду уже увереннее. Ника глухо добавляет: – С этими по-другому нельзя. Но и палку перегибать не стоит.
– С кем это с этими?
Убедившись, что я иду самостоятельно, Ника отпускает мою руку.
– С оборотнями, – тривиально оповещает она меня о существовании фантастического вида. – Они нормальные, но у некоторых… Возрастное у них, контролируют себя плохо, организм перестраивается. Самцы так вообще наглые и безмозглые.
– Они хоть на людей не кидаются?
– Не людей, а существ. Невежливо выделять наш вид. А наглость такая – это они из стай, где полно старших и страшных, на свободу выбрались, знают, что за непочтение никто шкуру не подерёт, вот и пользуются.
Впереди уже маячит конец аллеи, фигурки людей – и нелюдей. Ника идёт всё быстрее, а я стараюсь подстроиться под её широкий шаг.
Читать дальше