Кейт Пирс: Поцелуй розы

Она хотела раздвинуть для него ноги, почувствовать его там, горячего и твердого, готового проникнуть в уже влажное и набухшее ложе. Он провел рукой вниз по ее бедру и скользнул внутрь, в место соединения ее бедер.

— Пожалуйста, Кристофер…

Он успокаивающе замурлыкал на ее груди, поскольку его длинные пальцы обнаружили пышные тайны ее скрытой плоти, он медленно тер пальцами ее лоно. Она выгнулась вверх, больше неспособная лежать неподвижно. Его рот перемещался все ниже и ниже, пока он ни поцеловал ее живот, и затем опустился еще ниже к собственным пальцам, чтобы исследовать и высосать ее самую потаенную и чувствительную плоть.

— Не останавливайся, — удалось выдохнуть Розалинде, когда она провела пальцами по его темным волосам, сжимая их еще сильнее. — Я хочу …

Но он знал, чего она хотела. Он дарил ей свои ласки ртом и пальцами, и делал это снова и снова, пока она не выкрикнула его имя. Он схватил ее извивающуюся ладонь и обернул вокруг своего члена. Розалинда открыла рот, чувствуя, как его толстый, влажный жезл рос между ее пальцами, и она сжала его еще сильнее.

— Не заставляй меня кончить в эту же секунду, любимая, — простонал он. — Я хочу быть в тебе.

Он полностью изменил свое позицию и внезапно оказался прямо над ней, его ноги между ее, а его лицо было в дюйме от ее лица.

— Я люблю тебя, Розалинда. Позволь мне показать сколь сильно. — Он повернул бедра, и его пенис скользнул по ее влажному, ждущему лону. — Позволь мне проникнуть в тебя.

Она скользнула вниз, чтобы схватить его член и направила его туда, где она хотела, чтобы он был. Он прошептал ее имя как благословение, медленно продвигаясь внутрь и полностью наполняя ее.

— Дай мне свои мысли, любимая. Давай создадим прекрасный союз души и тела.

— Я люблю тебя, Кристофер.

Его улыбка была прекрасна.

— Я знаю.

Она охотно открыла себя для него, хотя ее поток желания, любви и горя был настолько силен, она боялась, что это сокрушит его. Но она нашла то же самое в нем и больше не волновалась. Он взял ее разум, как взял ее тело, полностью, осторожно и с таким почтением, что ей не хотелось покидать его. В его руках она могла быть мягкой и женственной, и все же она знала, что он никогда не будет использовать те вещи против нее. Что он просто любит ее такой, какая она есть.

Он начал двигаться быстрее, толчки стали короче, он прижал ее к себе и толкнулся сильнее. Она обвила руки и ноги вокруг него, чувствуя каждый прерывистый вдох и толчок, цепляясь за него, как камыш и ощущая, как внутри него разливается удовольствие, словно оно принадлежало ей.

Она крепко обнимала его, когда он без сил упал на ее грудь, и позволила ему лежать там. Эта ночь — праздника их любви. Она с удовольствием терпела его вес, если это означает, что у нее будет больше воспоминаний о нем, чтобы помочь ей в течение долгих, одиноких, мучительных дней, которые, как она чувствовала, не заставят себя ждать.

В какой-то момент, Розалинда провела кончиками пальцев по краям клейма Кристофера. Его рука накрыла ее ладонь, и она поняла, что он не спит.

— Это оскорбляет вас?

Ее пальцы застыли.

— Действительно ли это — старая рана?

— Это — метка тех, кто поклоняется Митре. Рисунок образует рожки быка.

— А. — Она не убрала руки. — Рис сказал мне, что вы были членом того культа.

— Я стыжусь сказать, что он прав. Когда я был юнцом, я попросил дядю позволить мне присоединяться к ним. — Он тяжело вздохнул. — Он отказался поначалу, потому что мою кровь не считали достаточно чистой, но я продолжал настаивать, что я достоин этого, и, когда мне было шестнадцать лет, он позволил мне вступить в культ. С тех пор я сожалею.

— Вы, должно быть, знали, что единственная цель культа состояла в том, чтоб убивать друидов, — осторожно произнесла Розалинда.

— Я знал. — Его пальцы напряглись, как будто в тихом извинении за вред, который он знал, что причинял. — Но я так сильно хотел принадлежать чему-то и наконец-то получить одобрение своего дяди, что я убедил себя, что клятвы культа по большому счету лишь формальность. Если честно, я даже не знал, что на свете живет так много друидов.

Он поцеловал ее в макушку.

— Когда я сталкивался с перспективой хладнокровного убийства, я понимал, что не могу сделать этого. Если друид нападал на невинного вампира, конечно, я был более чем способен выполнить свой долг, но я отказался охотиться на друидов просто, чтобы убивать их.

Он привлек ее к себе поближе.