Екатерина Неволина - Город оживших снов

Он был абсолютно один и обращался то ли к самому себе, то ли к неровному пламени, жадно обгладывающему лежащие в камине бревна.

Рядом с ним, прямо на полу, валялся знакомый шлем с кривой птичьей лапой.

– Ты еще поплатишься за все!

Теперь я без труда могла увидеть лицо рыцаря. Однако мне потребовалось собрать всю свою волю, чтобы наконец сделать это. Больше всего я боялась, что оно окажется знакомым… Но нет – я не знала этого человека и могла поклясться, что вижу скуластое горбоносое лицо впервые.

И тут я вспомнила себя. Я – Марина Сосновская, и если я снова очутилась в этом зале, значит, я опять сплю!

Стоило мне подумать об этом, как я оказалась в знакомом соборе – том самом, где в день приезда мы слушали органную музыку…

Теперь я была там одна, шагая по проходу между деревянными скамеечками к алтарю. Мадонна, прижимающая к себе святого младенца, смотрела на меня грустно и укоризненно. Я словно бы вернулась в то Рождество, когда впервые увидела рыцаря, вернее даже почувствовала его приближение. Как же давно это было! Кажется, несколько жизней назад…

В моей руке подрагивала свеча, а в душе крепла уверенность. Рождество – время прощения.

– Я прощаю тебя. Ступай с миром, – прошептала я, склоняясь перед алтарем.

Теперь я могла простить его – того, кто убил меня во сне и едва не сделал этого в реальности.

Словно в ответ, по помещению вдруг пронесся порыв ветра, зазвучавший под высокими сводами тяжким вздохом. Огонек свечи резко взметнулся и погас…

Я открыла глаза и обнаружила, что заснула сидя, положив голову на уже собранную сумку.

Наташка, лежа на своей кровати, читала какую-то книжку.

– Уже проснулась, – заметила она, услышав, как скрипнула подо мной кровать, когда я пошевелилась, чтобы сменить положение. – Хочешь, поспи еще – до отъезда час.

– Да нет. Я как раз выспалась.

Я встала и потянулась.

После того как я убедилась, что лицо являющегося во сне рыцаря мне незнакомо, я почувствовала огромное облегчение. Я отпустила его и чувствовала, что поступила абсолютно правильно, интуитивно выбрав верное решение. На душе было удивительно легко.

Подойдя к окну, я взглянула на огни вечерней Риги. Здесь я провела всего несколько праздничных дней, а казалось – полжизни. Это время получилось неожиданно насыщенным. Я узнавала о себе и других то, о чем даже не подозревала, совершила невероятное путешествие в прошлое, почувствовала, как это – быть на волосок от смерти, и, самое главное, пережила неожиданный всплеск чувств. Думать об Артуре не хотелось. Я убрала его образ куда-то далеко, на задворки сознания. Было почти не больно. Только едва ощутимо щемило в груди. Со временем, безусловно, пройдет и это. Так утверждают мудрецы. А кто я такая, чтобы с ними спорить?..

– Знаешь, о Риге у меня останутся самые теплые воспоминания, – сказала Наташка.

Она тоже подошла к окну, и теперь мы стояли рядом – плечо к плечу.

Я промолчала, и только приложила ладонь к стеклу, словно прощаясь со сказочным городом.

– Я хочу открыть тебе одну тайну… – нерешительно произнесла подруга.

Я кивнула.

– Рига – особенный для меня город еще по одной причине… – продолжала она медленно, словно собираясь с силами признаться. – И, в общем, здесь мы с Юрой пообещали друг другу, что никогда не расстанемся и всегда будем вместе, – быстро закончила она.

Я по-прежнему не знала, что сказать. Разумеется, я была рада за Наташку и с радостью ощущала, что из-за этой новости в сердце не всколыхнулась даже легкая тень былого чувства к Юрке. Оно растаяло, исчезло, как снег весной. Однако говорить что-то вроде «как я рада» казалось мне ненужным и банальным.

– Ты думаешь, это несерьезно? – Наташка, не понявшая моего молчания, заглянула мне в лицо.

– Нет. Я думаю, это будет как у моих родителей. Они тоже познакомились в Риге, и теперь вместе уже целую вечность… Только, надеюсь, Юрка не станет таким же трудоголиком, как мой отец, которого и дома-то застать трудно, – добавила я.

– Ну этого я ему не позволю! – азартно крикнула Наташка.

А я по-хорошему позавидовала ей. Все-таки замечательно, что у нее все так хорошо. А у меня оставалась моя тихая, почти незаметная грусть. Кому-то выпадает встреча, кому-то разлука. Наверное, в этом есть свой смысл.

Я стояла в тамбуре у окна, глядя на почти неразличимый в темноте лес. Было жарко. Похоже, проводник переусердствовал с отоплением, но делать нечего – мне бы все равно не позволили открыть окно, так что приходилось терпеть. Я не спешила вернуться к своим. Пусть Наташа и Юра побудут вдвоем – они явно еще не сказали друг другу все, что хотели, а я побыла «хвостиком» – и, наверное, хватит.