Полина Флер: Сердце василиска [litres]

Дитер выставил подушку как щит и принял пафосную позу:

– Фессалийские драконы не сдаются!

– Русские и подавно! – Я швырнула сапог, Дитер уклонился и с рычанием бросился ко мне.

Я пискнула, ныряя в облако перин и подушек. Дитер навалился сверху и просипел:

– Сдавайся, птичка!

– Ни за что! – отказалась я и поцеловала его в губы.

– Вот как! – Он поглядел в упор. В его зрачках закрутились золотые спирали. – Запрещенный прием?

– Еще нет, ваше сиятельство, – улыбнулась я. – Но сейчас будет…

Я провела рукой по его груди, оглаживая напряженные мускулы, чуть выпуклые нити шрамов, круговыми движениями обвела живот. Дитер выдохнул сквозь сжатые зубы и подтянул меня к себе. Его поцелуи обжигали кожу, ладони гладили живот и ноги, задирая подол ночной сорочки все выше и выше, пока я не почувствовала, как бедер коснулась напряженная плоть.

– Вы ненасытны, ваше сиятельство, – с придыханием произнесла я, дрожа от сладкой истомы. – Неужто мало ночи?

– Твой нектар слишком дурманит разум, моя роза, – проговорил Дитер между поцелуями. – Его всегда мало…

Горячая ладонь скользнула между бедрами. Я застонала, откидываясь на подушки, и бесстыдно раздвинула колени. Тело горело, по венам пробегал ток, а может, магия.

– Дитер! – прошептала, выгибаясь ему навстречу.

Внезапно открылась дверь.

– Ваше сиятельство, карета подана! – во все горло прокричал Ганс.

Дитер зарычал, но не от страсти, а от ярости. Я залилась румянцем, но не потому, что оказалась почти обнаженной перед ошарашенным адъютантом, а потому, что услышала отборную и виртуознейшую фессалийскую ругань из уст мужа, где единственными понятными словами были:

– Куда прешь, болван? Не видишь, мы с супругой не одеты?!

Потом в несчастного Ганса полетели второй сапог, оставшиеся подушки и даже медный канделябр. Дверь захлопнулась, и уже тогда послышалось приглушенное извинение:

– Простите, ваше сиятельство! И вы, ваше сиятельство! Но вы приказали подать карету к девяти утра! И вот я…

– Выполнил и свободен! – заорал Дитер и с неудовольствием глянул на часы.

Я проследила за его взглядом и увидела, что минутная стрелка стоит аккурат на двенадцати.

– Опаздываем! – в один голос вскрикнули мы и подскочили с кровати.

Мы разлетелись по комнатам. Жюли уже ждала меня, нервно перебирая гардероб.

– Не смела тревожить вас, фрау! – зачастила она. – Ганс сказал, вы с супругом, поэтому…

– Поэтому нужно скорее собраться! – выпалила я и схватила первое попавшееся платье-ханьфу красивого желтого оттенка. – К нему подойдет красный пояс, как думаешь, Жюли? И вон те прелестные туфли. А волосы мне заколи так…

Второпях я принялась помогать укладывать волосы в прическу, на что служанка поджимала губы и ворчала:

– И откуда только понабрались замашек? Где это видано, чтобы госпожа сама одевалась и сама прически делала? Если так дело пойдет и дальше, то господа скоро сами обеды готовить будут и полы мыть. А на что же тогда горничные?

Она покачала головой, словно укоряя меня в излишней самостоятельности. Я уже почти была готова, когда в будуар заглянул Дитер.

– Ах! – всплеснула руками Жюли. – Ваше сиятельство, нельзя мужчине…

– А супругу можно, – отрезал он и повел пылающим взглядом туда-сюда. – Мэрион, ты готова?

– Почти! – с улыбкой повернулась я, но вместо ответной улыбки увидела плотно сжатые губы.

– С ума сошла! – ничуть не стесняясь Жюли, констатировал муж. – Заявиться к альтарскому императору в желтом ханьфу? Он подумает, что ты собралась узурпировать его трон.

– Что за чушь! – возмутилась я.

– Желтый – цвет солнца, поэтому и носить его можно только Золотоликому, – сообщил Дитер. – Переодевайся, у тебя десять минут.

Дверь хлопнула. Я показала язык и со вздохом развязала пояс.

– Дикая страна и дикие законы, – поддержала меня Жюли, суетливо выбирая новый наряд. – Корсетов не носят, лица белят, губы красят ярко, как куртизанки. Фи!

Она достала из шкафа нежно-изумрудное платье, и я дала добро. Зеленый всегда хорошо сочетался с моими ярко-рыжими волосами, в таком наряде я буду настоящей королевой весны и света.

Снова распахнулась дверь. Дитер, еще суровее прежнего, повел носом и брезгливо сморщился, увидев мой новый наряд.

– А это уже оскорбительно! – фыркнул он.

– Что опять не так? – Я уперла руки в бока и с вызовом глянула на мужа. – Герр Дитер, потрудитесь объяснить свое негодование!

– В Альтаре зеленый цвет считается цветом обмана, – сквозь зубы выцедил генерал, посверкивая золотом из-под нахмуренных черных бровей. – В том числе и супружеского. Здесь все еще в ходу выражение «носить зеленую шапку», что в переводе на фессалийский означает «наставить рога».