Мишель Роуэн: Ночной дурман

Серебряные стены. Я огляделась, замечая сверкание, на которое не обратила внимание, входя в помещение. Поэтому-то Маттиас ничего не делал. Он не мог рисковать жизнью дочери.

Маттиас и я переглянулись, потом он отвел взгляд:

— Хватит, Моника.

— Согласна, — сказала она. — Хватит. Я собиралась сделать твою смерть приятной. Посмотри на Джиллиан. Симпатичная, да? Не ее я изначально предполагала использовать против тебя, но и она сойдет. Не надо каких-то особых талантов, чтобы стать едой для вампира, достаточно привлекательного лица и красивого тела. Правда, ты отказался от этого подарка.

Маттиас, качнувшись, поднялся на ноги:

— Смерть — не подарок.

Доктор Грей скрестила руки на груди:

— Я рада, что ты ее не попробовал. Рада, что ты все еще жив.

Маттиас склонил голову набок, явно в некотором замешательстве:

— Пытаешь навести мосты? Боюсь, для этого слишком поздно.

— Ты смог зачать великолепную девочку-дампира. Значит, ты в чем-то особенный. — Она подошла к королю вампиров и провела пальцем вниз по его груди. Не остановившись на поясе, она прижала ладонь к выпуклости на брюках. — Я бы использовала тебя для дальнейших экспериментов. Скорее всего, что в течение года мне удастся получить ответы на все интересующие меня вопросы. Потом я запру тебя — как ты сделал с Кристофом — и оставлю сохнуть и чахнуть без крови и секса. Тридцати лет полной изоляции в серебряном гробу хватит, чтобы окончательно свести тебя с ума, как думаешь?

Почему Деклан так долго не приходит в себя? Где черти носят Карсона? Почему же он сейчас не стоит плечом к плечу со своей соратницей по борьбе с вампирами? Что они оба сказали бы, узнай о планах доктора Грей? Все, что она до сих пор делала — все эти тридцать лет — была направлено на уничтожение Маттиаса и восстановление на троне Кристофа.

Ее преданность предыдущему королю вампиров граничила с безумием.

— Ты понимаешь, что жизнь твоей дочери в моих руках. — Она выписывала круги вокруг Маттиаса. — Ты бессилен — и это только маленький образец того, что Кристоф чувствовал все эти годы по твоей милости. Твой собственный брат. Может, тебе стоило убить его, когда представилась такая возможность.

Маттиас скрипнул зубами:

— Я пытался. Он не мог умереть.

— Ритуал «Амарантос», — прошептала Моника. — Говоришь, он сработал?

— Знаю только, что когда я всадил серебряный кинжал в сердце Кристофа, его это не остановило.

Я резко втянула воздух. Ритуал для получения бессмертия. Кристоф выпил крови. Правда, Маттиас тоже. Что это значит? Что он неуязвим? Они оба бессмертны?

— Полезная информация. Выходит, он быстро восстановится после освобождения. — Она вздохнула, похоже, что с облегчением. Неужели боялась, что Кристоф мог и не дожить до этого дня? Что все эти годы она питалась иллюзиями? — Сейчас ты должен пройти с моим охранником, чтобы мы могли украсить твои запястья милыми серебряными наручниками. Ты же понимаешь, что мы должны соблюдать рядом с тобой кое-какие меры безопасности. Ты станешь великолепным племенным жеребцом. Думаю, благодаря тебе я смогу получить много материала для жертвоприношений.

— Я не раб. Я король.

— Уже нет.

Некоторое время он молчал, сохраняя каменное выражение лица, потом сказал:

— Позволишь попрощаться с Джиллиан до того, как уведешь отсюда?

Она склонила голову набок:

— Как романтично. Если бы она не требовалась мне для других целей, я бы сделала ее первым инкубатором для твоих будущих отродьев.

Маттиас повернулся ко мне и в два шага преодолел разделяющее нас расстояние, не сводя с меня пристального взгляда, в котором не было даже намека на улыбку.

Мне хотелось колотить кулаками по его груди, чтобы вырвать из странного ступора, в котором он пребывал. Серебряные стены? Да тьфу на них! Он вампир, а доктор Грей всего лишь человек. Почему он не борется? Почему он вот так спокойно собирался покориться? Боялся, что не сможет защитить дочь?

Я покачала головой, в груди разлилась боль, потому что я потеряла всякую надежду.

— Это не может вот так закончиться.

«Сопротивляйся», — подумала я, мельком взглянув на охранника с шокером. — «Сделай хоть что-нибудь. Не сдавайся».

— Ты должна мне пообещать, что будешь присматривать за моей дочерью, — тихо сказал Маттиас, глядя на колыбельку. — Не допусти, чтобы с ней что-нибудь произошло.

Я не понятия не имела, как выполнить подобное обещание, но знала, что должна его дать.