Шеррилин Кеньон: Тяжелые будни ночного искателя [Рафаэль и Селена]

По его мнению, то, что такую красивую женщину нельзя было склонить к совершению какого-нибудь проступка, было просто преступлением против природы.

— Что же мне делать? — спросил Джефф.

— Что ж, не хочу оскорблять парня, который по сравнению с тобой выглядит просто гением, но… «беги, Форрест, беги!» [5] Цитата из фильма «Форрест Гамп» (1994, реж. Роберт Земекис). По сюжету фильма главному герою приходилось часто быстро бегать. .

— Но я не сделал ничего плохого. Настала новая эра, и…

— Ты правда хочешь поспорить об этом, когда всего через несколько минут здесь появится человек, который вероятнее всего тебя убьет?

Джефф на мгновение умолк, и наконец здравый смысл в нем возобладал.

— Где мне спрятаться?

Если бы не было установлено, что Рафаэль, как любой Темный Охотник, был невосприимчив к болезням, он бы мог поклясться, что у него где-то за левым глазом зарождалась мигрень.

— Иди в подвал и спрячься там. Сиди тише воды, ниже травы и не выходи, пока я не скажу, что можно.

Джефф кивнул и побежал к двери, но спустя пару секунд вернулся. Под хмурым взглядом Рафаэля он долго осматривал комнату, пока не нашел бейсбольную биту, с которой вчера ходил на поле. Он схватил ее и, прижав к груди, опять направился к двери в подвал.

— Что ты делаешь? — спросил Рафаэль.

— Защищаюсь.

Ну да, конечно. Селина была отлично подготовлена и смертоносна. Придурок с битой только разозлит ее, а через мгновение она вырвет ее из рук Джеффа и использует на нем, но Рафаэль решил не говорить этого Гомеру [6] Гомер Джей Симпсон — один из главных героев мультсериала «Симпсоны». В детстве Гомер, играя, засовывал себе в нос цветные карандаши, и один карандаш застрял в его мозгу, что сделало Гомера очень глупым (IQ 55). .

— Получше спрячься, — сказал он, повышая голос.

Джефф снова кивнул и бросился вниз по лестнице, туда, где находилась спальня и остальные комнаты Рафаэля.

Прижав ладонь к брови, где, казалось, была сосредоточена, вымышленная боль, Рафаэль оглядел гостиную своего викторианского дома, чтобы убедиться, что Джефф не оставил там следов своего пребывания вроде трусов. Парнишка был хорошим оруженосцем в том, что создавал эффект присутствия в доме кого-то живого, но, когда дело доходило до ведения хозяйства, он был просто безнадежен.

По крайней мере комната в кои-то веки была в приличном виде. На полу осталась только игровая приставка, которую Джефф протянул от плазменного телевизора к кожаному дивану. Едва Рафаэль выключил и убрал игру, раздался громкий стук в парадную дверь.

Рафаэль поправил рубашку и неспешно пошел открывать. Сквозь матовое покрытие стекла он уже мог видеть соблазнительные очертания Селины. Фонарь на крыльце высветил каштановые волосы, которые она убирала от лица, заплетая в тонкие косички и собирая их в «конский хвост» на макушке.

Ее совершенные губы были подчеркнуты блестящей темно-красной помадой. У нее были кошачьи миндалевидные глаза и симпатичная родинка слева над губой.

Черт, она была самой привлекательной женщиной, которую Рафаэль когда-либо видел. Открывая дверь, он обольстительно улыбнулся.

— Привет, Селина.

Однако она была полностью сосредоточена на деле, и, даже не взглянув на хозяина дома, стала всматриваться в пространство за его спиной.

— Где Джефф?

— Не знаю.

Это наконец заставило Селину посмотреть на него, но она быстро отвела взгляд и продолжила внимательно всматриваться внутрь дома.

— Что значит, ты не знаешь? После наступления темноты Темному Охотнику полагается знать, где находится его или ее оруженосец.

— Да ладно тебе, — поддразнил ее Рафаэль. — Ты же наверняка не сообщаешь Эфании о каждом месте, куда отправляешься после наступления темноты.

— Конечно, сообщаю.

Она попыталась было обойти его, но он быстро преградил ей путь, не давая войти в дом.

— Так зачем тебе понадобился Джефф? — невозмутимо спросил он.

— Это дело оруженосцев.

— Неужели? А я думал что все, что касается оруженосца Охотника, также касается и самого Охотника, поскольку он мой партнер по жизни. Естественно, исключительно в платоническом смысле.

Уголки ее губ едва заметно дрогнули, словно она нашла в его словах что-то забавное.

Он не мог объяснить, почему ему так хотелось увидеть на лице этой женщины широкую искреннюю улыбку.

— Что такое?

Уголок ее рта приподнялся в усмешке, но все же это была не такая улыбка, какую он хотел бы видеть. Не такая, что осветила бы ее глаза и заставила рассмеяться.