Злата Линник: Мои поцелуи вкуса крови

…Так вот куда я забрела — на свою заветную полянку. Мраморная фигура волка посреди клумбы мелких красных цветочков. Они так и называются: «капля крови». Наставник, как жаль, что ты покинул меня так рано. Как мне тебя не хватает! Эта полянка — то немногое, что я смогла сделать, чтобы память о тебе не исчезла окончательно. Где-то в Европе на стене фамильного склепа, наверно, висит табличка с твоим именем — с тем именем, которое ты носил, будучи человеком. Но тебя нет ни среди покойных родственников, ни здесь. Если бы ты знал, как мне плохо: все, что происходит днем, кажется мне все более плоским и скучным, а общество людей — только в тягость. Наверно, ты не одобрил бы такого поведения, велел бы немедленно взять себя в руки. Но я не могу, я чувствую, как откуда-то изнутри поднимается что-то такое, с чем я вряд ли смогу справиться. И чему вряд ли захочу сопротивляться. Только тебе я могу честно признаться: мне страшно. Да, наставник, я боюсь того, что со мной происходит, и того, чем я становлюсь.

Но почему ты мне ничего не отвечаешь, а ведь ты так мне нужен! Ой, что это? Кажется, в глазах статуи мелькнули крохотные огоньки. Нет, привиделось или просто игра света. Или частичка его души все же услышала меня? А вдруг у нас и в самом деле есть душа?

Небольшое кафе, такие нынче на каждом углу. Когда-то здесь была одна из первых кооперативных забегаловок, по тем временам просто шикарное заведение. Теперь здесь… ну, просто уютное местечко, где иногда можно посидеть после работы. Стандартное меню, стандартный интерьер, претендующий на европейский стиль, дополненный блеклыми пейзажами на стенах и впечатляющих размеров икебаной на барной стойке. Но для посетителей, занявших столик в нише «для VIP-персон», все это не имеет ровным счетом никакого значения. Трое мужчин среднего возраста в дорогих костюмах более уместно смотрелись бы в зале дорогого ресторана, чем здесь, за белым пластиковым столиком. На нем несколько бутылок пива и тарелки с «легкой закуской по-мужски», то есть сухариками, солеными орешками и волокнами вяленого кальмара.

— Ну что, мужики, за дружбу?

— Давай! Один — за всех!

— И все — за одного!

— Гип-гип, ура!

— Помните, мы тут сидели, отмечали регистрацию фирмы? Никто не верил, что у нас что-то получится.

— Помню, родственники все уши прожужжали: куда вы лезете, да там уже давно все схвачено, сидите на попе ровно и пережидайте плохие времена.

— А ведь смогли! Даже не верится, что все это было с нами: конкуренция, базарные разборки…

— Что-то ты, Серега, побледнел. Никак Козлова вспомнил с его пищевыми отходами из Европы? Прекрати, мы победили, и жизнь продолжается.

— Кстати, я поинтересовался: он так до сих пор в куличики и играет. В одной очень закрытой лечебнице.

— А Сицилиец, про него что-нибудь слышно?

— Вы не поверите — бросил все и эмигрировал в Италию. Может, и в самом деле вышел на нужных людей. Упертый мужик был, хоть и козел.

— Помните, как его тогда разыграли? А как после этого развернулись — сразу три филиала открыли. Молодые были, легкие на подъем, не то, что теперь…

— Брось ты, Валерка, мы еще о-го-го! Как вы в своих апартаментах, устроились уже?

— Все отлично, Людмила довольна. Появилась отдельная комната под ее библиотеку, это у нее мечта с детства; для Юли, вместо уголка за шкафом, теперь девичья светелка с окнами на восточную сторону. Жаль, эркер не дали пристроить — я бы там зимний сад развел и аквариум во всю стену.

— Это сколько лет уже дочке?

— Пятнадцать, самый тяжелый возраст: борьба за свободу в полном объеме. Подавай ей дискотеки, тяжелый рок, футболки с монстрами. Скоро, чего доброго, мотоцикл потребует. Я-то на все это нормально смотрю, а вот супруга частенько просто на стенку лезет. Можно подумать, она не помнит, как на учительском столе брейк танцевала. Да, был такой факт в ее биографии, а еще потом удивляется, в кого дочка такая уродилась. Все хотел ее в какую-нибудь секцию устроить, чтобы, в случае чего, могла за себя постоять. Я-то, если что, любому башку оторву однозначно, но это будет постфактум, а не превентивная мера. А Людмила уперлась, что ей нужнее английский и бальные танцы. Мечтает ее видеть настоящей леди… Ладно, прорвемся, не впервой. Ты вот, Толик, лучше скажи: вы с Иришкой еще не надумали расширять семейный состав?

— Куда там! Она же теперь главный редактор, да еще курирует семейное приложение «Замочная скважина». Мы и дома-то почти не пересекаемся; тут уж — либо бизнес, либо семейная жизнь…