Ярослава Лазарева - Дар полнолуния

— Через три дня в Питере, — сообщил Стас. — А потом мы едем в Москву, там три выступления в клубах и еще два на корпоративах.

— А какие промежутки? — уточнила я.

— В Питере с последнего шоу сразу в самолет, на следующий день выступаем в Москве, — ответил Стас. — А там по времени не совсем удобно, так как два дня подряд, затем перерыв в неделю, потом корпоратив, снова перерыв…

— Но так всегда! — перебил его Рос. — Ты должна привыкать к подобному графику, если решишь ездить с нами.

— Тем более в Москве постоянная квартира, — добавил Влад, — и надеюсь, братья нам ее уступят, а сами поживут в гостинице.

— Без вопросов! — кивнул Стас.

— И когда вы собрались уезжать? — упавшим голосом спросила я.

Представить, что мне нужно покинуть гостеприимных славов, уехать из этого безопасного места в мир, показалось не совсем разумным. Но и с Владом расставаться не хотелось даже на день.

— Мне еще нужно поговорить с Венцеславом, — заметила я. — Уж и не знаю, зачем я ему понадобилась!

— Ну мы же тебе все объяснили! — ответил Рос. — Ты у нас новенькая, к тому же вообще уникальный случай, чтобы обычная девушка вдруг стала славом! Да об этом можно написать отдельную историю!

— Точно! — согласился Стас. — И занести ее в наш сборник легенд и преданий племени.

— Может, об этом Венцеслав хочет поговорить со мной? — задумчиво произнесла я.

— Чего гадать? — улыбнулся Влад. — Вижу, тебя это явно тревожит, так что отправляйся‑ка ты в хранилище немедленно!

— Да… так будет лучше! — согласилась я. — А ты?

— А мы пока обсудим наши гастрольные дела, — ответил Стас.

— Тебя проводить? — забеспокоился Влад.

— Даже не знаю…

— Да зачем? — усмехнулся Стас. — Здесь наша территория, к тому же Лиля уже сама рысь, так что навряд ли ей грозит какая-то опасность в нашем лесу. Пошли, Влад, в дом!

Он глянул на меня растерянно. Я видела, что он тоже не хочет расставаться со мной даже на такой короткий срок, и сердце затопила нежность.

— Стас прав! — сказала я. — Не будем же мы с тобой ходить постоянно за ручку! Я к хранителю, а потом вернусь!

И я чмокнула Влада в щеку. Он крепко обнял меня. Братья отвернулись и направились в сторону нашего дома.

— Телефон при тебе? — шепнул Влад мне на ухо. — Я, конечно, как и ты, обладаю невероятным чутьем, но вот телепатическая связь мне не дана, так что буду спокойнее, если при тебе постоянно будет мобильный.

Я улыбнулась и сунула руку в карман куртки. Вынув свой телефон, показала Владу. Он расцвел и крепко поцеловал меня.

— Не задерживайся! — сказал он. — Переговоришь с Венцеславом — и сразу домой!

Хранилище Багровой Жемчужины находилось на противоположном от деревни берегу озера. Я спустилась по натоптанной тропе и направилась по заснеженному льду прямиком к возвышающейся деревянной пирамиде. Едва я приблизилась, как дверь раскрылась. На пороге стоял высокий юноша, Духослав, сын Венцеслава. Я знала, что хранители передают сыновьям все полномочия, когда уходят на покой. Но пока они охраняли реликвию вместе. Я поздоровалась и вопросительно на него посмотрела. Духослав молча кивнул и жестом пригласил меня внутрь. Войдя, я увидела, что люк, ведущий в подвальное помещение, открыт. Из него лился слабый свет. Я начала осторожно спускаться по деревянной лестнице. Духослав последовал за мной. В первом помещении все было без изменений, все те же светильники на стенах, скамьи под ними, каменный пол. Тяжелая кованая дверь вела из этого помещения в само хранилище. При нашем приближении она медленно раскрылась. Я вошла. Духослав плотно закрыл за мной дверь и остановился за моей спиной. Меня это начало напрягать. Его отец Венцеслав стоял за постаментом, на котором покоилась каменная, искусно выточенная лапа из розового кварца. На ней лежала Багровая Жемчужина. Меня удивило, что она не изменила свой цвет при моем появлении. В покое жемчужина была черно‑багрового тона и казалась выточенной из непрозрачного камня. Но я уже не раз наблюдала, как она оживает и меняет свой цвет. Она могла быть ярко-розовой, малиновой и даже фиолетовой. Ее структура тоже менялась. Жемчужина вдруг начинала словно гореть изнутри и выпускать сноп лучей в знак приветствия. Сейчас она молчала. Мне показалось это плохим знаком. К тому же хмурые лица хранителей также не предвещали ничего радостного для меня.

— Доброе утро! — вежливо поздоровалась я и поклонилась вначале Жемчужине, затем Венцеславу.

Но он будто оцепенел, не сводя глаз с реликвии. Она по-прежнему была черной и непрозрачной и казалась бусиной из угля.