Юлия Славачевская: Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо?

Больше капель давать я побоялся. Говорят, те, кто пробовал больше одной, становятся живыми мертвецами. Не знаю точно, но рисковать не стал. Сел в кресло и приготовился ждать пробуждения эльфийки. Впереди у меня пять лет счастья. Надеюсь на то…

Спи, девочка с золотой душой, я буду рядом, когда ты проснешься…

Дарниэль, Повелитель дроу

Эрика рожала тяжело, с криками и болью. Когда дитя, хвала богам, увидело свет, мы неимоверно устали и вымотались. Я уж и не чаял дождаться первого крика моего ребенка. У нас сын! Мое солнышко даровала стране дроу первенца.

Время нашего супружества было самым замечательным периодом за всю мою долгую жизнь. Два солнечных года радости и счастья рядом с Эрикой, любимой.

Начался ритуал признания наследника. Трогательная процедура: отец отдает свою рубашку первенцу и нарекает избранным именем. Я насухо обтер пеленкой симпатичного малыша и завернул кроху в свою рубашку. В конце имяположения сказал заключительную фразу:

— Я, Дарниэль, Повелитель дроу, признаю ребенка своим сыном и нарекаю его именем Атаниэль! — Необычное для Повелителей, но мне нравится. Эрика выбрала.

Он смотрел на меня крошечными глазенками внимательно и строго, совсем как взрослый. Не мяукал, не крутился, не чмокал жадно маленькими губами, а рассудительно наблюдал, словно хотел сказать: «Это папа? Посмотрим…»

Любимая утомилась и впервые за два дня смогла задремать. Поцеловав сонную жену, я вышел, забрав сына и Манвэлиэль. Решил отправить сына с ней и Айлонором в охотничий домик, там намного спокойней и безопаснее. Вместе с ними снарядил семь стражей и толпу нянек с кормилицей. Когда Рика отдохнет, перевезу ее туда же. А пока мне предстояло решить кое-какие государственные дела, не терпящие отлагательства.

Проводив дитя с мамками-няньками, на подгибающихся ногах ввалился к себе в кабинет. С удивлением заметил, как трясутся руки. Нет, так не годится! Сейчас придет с бумагами начальник службы безопасности, я должен хорошо выглядеть! Я налил себе бокал вина, сделал несколько глотков и… не помню. Провал. Когда очнулся, мне показалось — прошло всего несколько минут. Видимо, устал и заснул ненадолго. Неужели старею?

Удивила странная, неестественная тишь. Умолкли даже птицы, привычно распевающие за окнами на ветвях старых деревьев. Не ржали лошади на заднем дворе, не лаяли собаки, не перекрикивались садовники и лакеи. Я невольно встревожился. Годы войны приучили различать первые признаки опасности.

Я поспешил в коридор… Возле двери лежал паж, обнимая бутылку сбитня, которую я ранее велел мне доставить. Наклонившись, потрогал мальчишку за ухом — жив. Просто спит мертвым сном. Почти бегом я проследовал дальше. Что же вижу? Посреди коридора, перегородив проход, неизящно развалился спящий Валеритэль, мой глава СБ. Задрых внаглую и даже похрапывает. Его трогать я не стал, чтобы не тратить лишнего времени.

Испугавшись не на шутку, я мчался в комнату жены, молясь про себя богу и богине, чтобы я ошибся.

На пороге спальни, перед дверью, в живописных позах раскинулись восемь моих лучших людей во главе со знахарем-шаманом. Дверь открыта настежь. У меня подкосились ноги. Неверной походкой, уже догадываясь, что увижу, попытался пройти вперед. От слабости закружилась голова. Сердце глухими ударами бухало в грудной клетке. Я остановился на пороге, подпирая косяк. В ужасе едва не закрыл глаза, опасаясь увидеть в полутемной комнате кровь на простынях и безжизненное тело любимой женщины. Сцепив зубы, все же взял себя в руки и переступил порог спальни… Смятая постель пуста, никаких следов кровавой резни. Я перевел дыхание. Слава богине!

Вышел наружу и гаркнул изо всех сил:

— Подъем!

С трудом, еле-еле продрав глаза после навеянного дурмана, виновные стражи и маг вернулись в действительность.

Я до крови вонзил ногти в ладони, чтобы не обезглавить их тут же, своей рукой. Умом понимал — они не виновны. Если таинственный сон поразил целый дворец, включая собак, лошадей и птиц, даже устойчивых к чужому воздействию магов, то у воинов возможности сопротивляться волшебной дреме просто не было. Но ум и эмоции — суть вещи разные. А меня душили страх и гнев. Огненная ярость дроу требовала кровавого выхода.

Стражи и маг, упустившие мою жену, стояли на коленях, держа оголенные сабли в руках и не пытаясь оттянуть неизбежное. В их глазах им оправданий не было. Я открыл было рот для приговора, но, передумав, сказал воинам совсем другое: