Жаклин Митчард: Рожденные в полночь

Новорожденные услышали сквозь сон мысли Кэмпбелл и обрадовались смышлености матери.

Однако невестка отнюдь не до конца разобралась в хитросплетении мыслей Гвенни.

В глубине души пожилая женщина надеялась, что эти малюсенькие девчушки будут обыкновенными детьми, пусть близнецами, но без этих странных способностей — болезненных, могущественных и почти невыносимых для детского разума. Но и первого взгляда в большие пытливые голубые глаза девочек хвалило, чтобы она почувствовала, что эти надежды не оправдались. Что ж, чему быть — того не миновать. На все Божья воля! Гвенни гордилась преемственностью крови и прекрасно понимала, насколько важен этот дар. Но при этом он является не столько благословением, сколько проклятием. Как бы ей хотелось объяснить внучкам сущность их дара, уберечь их от боли и страхов! Но она не могла. Гвенни так и не удалось разобраться в природе своего дара. Она не знала, в какой степени обладали им другие близнецы в семействе Бринн. К тому же Гвенни прекрасно понимала, что девочки будут постигать природу дара лишь через собственный жизненный опыт, набивая шишки и ссадины.

Прошло четыре с половиной года.

Кэмпбелл сидела на скамейке, глядя на золу погасшего и уже успевшего остыть костра. Ее руки крепко обнимали двухлетнего сына Адама.

Полиция прочесывала лес и прогалины, окружающие летний домик, принадлежащий семье Бринн. Гавкали, рвались с поводков крупные, похожие на волков собаки.

Кэмпбелл не держала Мередит на коротком поводке. Девочка была мечтательной, творческой натурой. Она любила гулять по лесу. Мать не боялась за Мерри, потому что Мэллори всегда поддерживала телепатическую связь с сестрой. Но… В последний раз ее видели два часа назад на тропинке, когда Мередит увязалась за оленихой с двумя детенышами. Солнце еще не село, но тьма уже окутывала землю. В конце-то концов, она маленькая девочка, а леса и холмы — такие огромные, обрывы над рекой — такие крутые…

Кэмпбелл винила в случившемся себя. Ей хотелось умереть. Раз — и нет никаких проблем.

Мэллори сидела на траве, спиной к маме. В руках она вертела ожерелье из морских ракушек. В начале осени одна из папиных родственниц подарила близняшкам по ожерелью. Ожерелья были схожи во всем, за исключением расцветки. Губы Мэллори беззвучно двигались. Пальчики проворно перебирали ракушки. Похоже было на то, что она с кем-то беседует. Кэмпбелл знала, что Мэллори не проронит ни слова, пока с ней не заговорят. В который раз женщина задумалась о словах, сказанных свекровью в ночь, когда родились ее дочери: «Близнецы являются как бы одной личностью».

— Ты говоришь сейчас с Мерри? — мягко спросила Кэмпбелл.

Увлеченная своим делом, Мэллори не ответила.

Мать повторила вопрос.

— Лейбайт, — тихо сказала она.

На языке близнецов это означало «молчи».

— Мэллори, ты говоришь с Мерри?

— Да, мама, — нетерпеливо ответила девочка.

— Ты сказала ей оставаться на месте и не бояться больших собак?

— Да, мама.

— Мэлли, ты знаешь, где она? Мерри испугана?

— Нет. Она не боится, — сказала дочь. — Я поговорила с ней, и теперь сестра знает о собачках… У водяных капелек. Сосо.

Когда Мэлли была чем-то расстроена, она начинала болтать на той тарабарщине, на которой лопотала в младенчестве.

— Что? — не поняла Кэмпбелл. — У воды? Не в пруду, не в реке? У воды?

Она уже замучила дочь, по нескольку раз задавая одни и те же вопросы. Нервный тик исказил лицо Кэмпбелл. Перед ее мысленным взором отчетливо предстало видение топкой холодной жижи у речного берега. Конечно, Мередит и Мэллори плавали как рыбы, но…

— Мерри у речки?

— Нет, мама, — отрезала Мэллори. Она подняла голову и встретилась взглядом с глазами матери. — Я же сказала тебе. Водяные капельки. Не плавательная дырка.

— Дождь?

— Мама! — вдруг рассердилась Мэллори.

Она не отличалась терпеливым характером, и ее благодушное настроение могло в мгновение ока смениться взрывом гнева. Кэмпбелл чувствовала себя полной дурой из-за того, что чуть не довела дочь по истерики.

— Перестань! — крикнула девочка.

Кэмпбелл огляделась. Кажется, никто из семейства Бриннов — ее муж, престарелые тетушки, родные и двоюродные сестры, а также их потомство, — не заметил вспышки гнева Мэллори. Тим и его отец с дядьями, следуя древнему закону мужского братства, отправились вслед за полицейскими и теперь, наверное, или плетутся за розыскными собаками, или своим запахом мешают им отыскать след Мередит. Растерянные женщины остались на месте и были заняты приготовлением кофе.