Анна Кэтрин - Соль и серебро

– Тебе следует пригласить его сюда как-нибудь, – говорю я ему с совсем не подозрительной интонацией.

Райан внимательно смотрит на меня.

– Нет уж, – отказывается он. Проходит секунда, и он морщится над кофе. – Хотя не имеет значения. Пригласи его сама.

Сама?

– Сама? – спрашиваю я, потому что я не из тех, кто думает об одном, а говорит о другом. Имею в виду, зачем ломать голову? Если я не спрошу, как люди смогут мне рассказать то, что я хочу знать? Это логично.

Например, как сейчас. Райан кивает, хотя вид у него несчастливый.

– Я не знаю, что происходит. Лучше тебе держаться рядом со мной. – (Я думаю, не воскресить ли свои надежды.) – Я всегда смогу использовать тебя, чтобы отвлечь демона, если он появится, – добавляет он.

Я режу оставшиеся перцы с намного большей силой, чем действительно требуется. Чертовы перцы!

Я оставляю забегаловку заботам утренней смены. Я не заставляю их приходить заранее готовить, потому что я человек добрый, но полагаю, что раз я готовлю, то я не должна работать с утренней сменой, когда приходят все эти угрюмые неформалы выпить кофе и съесть блины перед работой. Обычно я возвращаюсь к себе поспать еще пару часов, перед тем как окончательно встать и принять дневную и вечернюю смены. Иногда я обслуживаю столики, иногда готовлю, иногда веду учетную книгу – делаю все, что надо сделать.

Но сегодня мне надо выйти с Райаном после пары часов сна. Даже не просто выйти.

– Нам придется ехать на автобусе? – ною я.

– Да, либо нам придется идти через весь Манхэттен, чтобы сесть на поезд и доехать до больницы.

– Я не хочу в больницу, – ворчу я.

Но на самом деле хочу, потому что я хочу познакомиться с этим неизвестным охотником. Я просто не хочу ехать на автобусе. Нью-йоркские автобусы ходят медленно, воняют, и там обычно нет мест. Плюс нам придется делать пересадку. Это значит, что придется долго ждать, вести неловкие разговоры с Райаном, и все потому, что Райан не может позвонить этому парню.

– Я позвонил ему, но он повесил трубку, – говорит Райан, пожимая плечами, когда мы стоим на солнце.

Я щурюсь, потому что не взяла солнечные очки. Райан, как обычно, надел стетсон и кожаный плащ. Он стоит, прислонившись к фонарному столбу. Я знаю, что у него при себе оружие, но его не видно. Что хорошо, думаю я, потому что не уверена, что у него есть разрешение. В Нью-Йорке надо иметь лицензию на ношение оружия? Я даже не знаю. Мы с Райаном на самом деле никогда не выходили вместе наружу, поэтому я не в курсе, надо ли мне приглядывать за копами или еще за кем-нибудь. Это серьезно отвлекает.

– Постой, – говорю я. – Почему? Ты идиот? Не сказал ему тайный пароль охотников или что-то в этом духе?

– Группировки, – отвечает Райан, как будто я должна была это знать.

– Послушай, – заявляю я, как мне кажется, абсолютно разумно. – Ты никогда мне ничего не рассказываешь. Откуда я могу знать то, что ты не говоришь? Черт!

Райан фыркает. Он должен изнемогать от жары в кожаной одежде, но выглядит чертовски круто, как будто его ничто не волнует. Он даже не потеет, но все равно надо было одеться по-другому – джинсы? – и я вижу, что из дюжины кондиционеров на улице течет вода. Райан лишь сдвигает чуть назад шляпу и говорит:

– Ты никогда не замечала, что все охотники, приходящие в закусочную «У Салли», носят стетсоны?

– Да, но…

Я никогда не знала, что это обозначает. Зато я замечала, что они все чрезвычайно вежливы и обращаются со мной как с идиоткой и, когда я вхожу, они меняют тему и тут же начинают рассказывать причудливые истории о демонах, на которых они охотились и убили, – большая часть этих историй, как говорит Райан, чушь собачья.

– Есть три группировки… – Райан замолкает и вежливо кивает проходящей мимо пожилой паре, и я уже готова топать ногами от нетерпения, когда он решает, что они отошли достаточно далеко, и продолжает: – Некоторые охотники носят бейсболки. Другие – мягкие фетровые шляпы. Еще кто-то – стетсоны. Это связано с сайентологом и лоа…

Райан снова умолкает. На этот раз из-за девушки, которая подходит к автобусной остановке. На ней белые брюки-капри, белый топ на завязках и оранжевые босоножки на высоких каблуках. Сумочка у нее пурпурная и в буквальном смысле ослепительная. Ослепляющая, что уж тут сказать.

Наверняка у нее есть деньги. У меня они тоже были, до того как мама сбежала с инструктором по теннису. (Его зовут Рио. Они отправились в Рио. Я стараюсь не думать об этом – со времен Великой Депрессии я осознала, что сублимация – мой друг.)