Джена Шоуолтер - Потаенное наслаждение

«Нет. Нет! Что ты творишь?»

Сейчас не время думать о своей семье. Эти «а вдруг» парализуют ее.

— Ты тратишь зря время, — сказал Энрике, вытягивая ее из мрачных раздумий. — Встряхнись, как я тебя просил. Твои клиенты ждут и если они откажутся от остывшей еды, за нее придется платить тебе.

Ей хотелось запустить тарелками в него — «не привлекать внимание!» вопил глас разума — потому она только улыбнулась и развернулась на пятках. Вздернув подбородок и выпрямив спину, она прошагала к столику с чувством страха, сгущающегося в животе. Мужчины одаривали ее своими тяжелыми взглядами. Они явно принадлежали к среднему классу, судя по недорогой одежде и обычным стрижкам. Загар говорил о том, что они могли быть строителями. Если так, то они не пришли прямо с работы, поскольку их джинсы и рубашки были чисты, без пятен.

Один держал во рту зубочистку и перекатывал ее во рту из угла в угол, движения его убыстрялись по мере ее приближения. Руки девушки тряслись от усталости, но она сумела поставить тарелку перед каждым мужчиной, не перевернув еду им на колени. Прядь темных волос выбилась из заколки и упала ей на висок.

Освободив наконец-то руки, она заложила ее за ухо.

ДБ — до Будапешта — у нее были длинные светлые волосы.

ПБ — после Будапешта — она обрезала их до плеч и выкрасила в черный цвет, чтобы изменить свою внешность. Еще одно преступление на счету монстров.

— Извините за картофель, — несмотря на их явное презрение к ней, мужчины щедро раздавали чаевые. — Я не пыталась его съесть, а просто поправляла, чтоб не упал.

Лгунья. Господи, она ведь никогда не врала.

— Не волнуйся об этом, — сказал Птенчик № 1, не в силах скрыть нотки раздражения в голосе.

«Не отсылайте еду. Пожалуйста, не отсылайте еду».

Она не может позволить себе платить за это.

— Могу я принести Вам что-то еще?

Их чашки были почти полными, так что она оставила их на месте.

— Все в порядке, — ответил Птенчик № 2.

Опять же достаточно вежливые были произнесены злым тоном. Мужчина прикрыл колено одной из бумажных салфеток. Девушка рассмотрела маленькую цифру восемь, наколотую на его запястье. Удивительно. Если б ей предложили заклад, то она поставила бы большие деньги на то, что на спине его красовалась темноволосая красотка с окровавленным кинжалом.

— Что ж, позовете, если что-то понадобиться, — она заставила себя улыбнуться, понимая, что напоминает, скорее всего, оскаленного волка. — Надеюсь, еда принесет Вам удовольствие.

Она уже собиралась отойти, когда Птенчик № 2 внезапно спросил:

— Когда у тебя перерыв?

Ох, теперь-то что? Он желает знать, когда у нее перерыв? Зачем? Она сомневалась, что он спрашивает из романтических побуждений, поскольку он по-прежнему взирал на нее с неприкрытым отвращением.

— У меня его нет.

Он запустил картошку в рот, пережевал, затем облизал жирные губы.

— Как насчет того, чтобы взять перерыв сегодня?

— Извините. Не могу, — продолжай улыбаться. — Меня ждут за другими столиками.

Ей стоило добавить: возможно, в другой раз. Поощрение могло смягчить его и увеличить чаевые. Но слова застряли в горле твердым комком.

Уходи, уходи, уходи.

Разворот. Они исчезли из поля зрения. Ее улыбка — пропала. Шесть быстрых шагов и она оказалась рядом с Джилли, второй официанткой из сегодняшней смены, которая стояла у прилавка с напитками, наполняя три пластиковых стакана различными напитками. Хотя Даника должна была проверить как там ее клиенты — этой отговоркой она воспользовалась секундой раньше — на самой деле ей нужна была минутка, чтобы собраться с силами.

— Господи помоги, — пробормотала она.

Оперлась руками о решетку и подалась вперед, пригнув одно колено. Благо, часть стены закрывала ее от взглядов посетителей.

— Он не поможет, — Джилли, шестнадцатилетняя беглянка — восемнадцатилетняя в том случае, если кто будет интересоваться — сочувственно глянула на Данику. Обе они работали по четырнадцать часов в день. — Думаю, он уже махнул на нас рукой.

Подобный пессимизм не подходил столь юной особе.

— Я отказываюсь верить этому, — должно быть, ложь стала второй ее натурой. Даника также не была уверена, что Богу есть до нее дело. — Нечто чудесное может быть совсем рядом.

Ага. Чистая правда.

— Что ж, мое «нечто чудесное» — это то, что Братцы-Птенчики опять уселись за твоим столиком.

— Кого ты обманываешь? Они улыбаются тебе так, словно ты Сахарная Фея, а на меня зыркают точно я злая колдунья Гингема. Не понимаю, что такого я им сделала, и почему они снова и снова приходят ко мне.