Кассандра Клэр - Город потерянных душ [любительский перевод]

Он закрыл глаза, как будто эти слова причинили ему боль.

Она приложила руку к его щеке. Он склонил голову в ее ладони, волосы щекотали ее пальцы, и она поняла, что его лицо тоже было мокрым. Парень, который не собирался плакать вновь.

— Это не твоя вина, — произнесла она.

Она поцеловала его в щеку с такой же нежностью, которую он показал ей. Она почувствовала соленый привкус — кровь и слезы. Он до сих пор не говорил, но она чувствовала дикое биение его сердца напротив ее груди. Он крепко держал ее в своих руках, как будто хотел никогда ее не отпускать.

Она поцеловала его скулы, челюсть и, наконец, рот, слегка давя своими губами на его. Не было ничего из того безумия, которое было в ночном клубе. Это был поцелуй, призванный дать утешение, сказать все то, на что не было времени сказать.

Он поцеловал ее в ответ, сначала с сомнением, потом с большей настойчивостью, его рука подкралась к ее волосам, наматывая ее локоны на свои пальцы. Их поцелуи стали медленно углубляться, нежно, между ними нарастала интенсивность, как это всегда было, словно пламя, начавшееся от одной спички и переросшее в лесной пожар.

Она знала, насколько сильным он был, но она все еще чувствовала шок, когда он перенес ее на кровать и аккуратно уложил ее среди разбросанных подушек, скользя своим телом по ее, одним плавным жестом, который напомнил ей, для чего служили все эти знаки на его теле.

Сила. Грация. Легкость прикосновения.

Она дышала его дыханием во время поцелуя, каждый поцелуй удивлял прямо сейчас, затяжной, изучающий. Ее руки направились к нему, его плечам, мышцам рук, спине. Его голая кожа казалась горячим шелком под ее ладонями. Когда его руки нашли подол ее майки, она протянула руки, выгибая спину, желая, чтоб всякий барьер между ними исчез.

Как только одежда была снята, она потянула его назад к себе, теперь их поцелуи ожесточились, как будто они пытались достичь каких-то потайных мест внутри друг друга. Она не думала, что они могут оказаться еще ближе, но почему-то то, как они целовались, они ранили самих себя друг в друге, как сложный поток, каждый поцелуй — жаждущий, более глубокий, чем предыдущий. Их руки быстро двигались друг по другу, а затем более медленно, обнажая и неторопливо.

Она вонзилась пальцами в его плечи, когда он целовал ее горло, ее ключицы, отметку в виде звезды на ее плече. Она, в свою очередь, прикоснулась пальцами к его шраму и поцеловала поврежденную Метку Лилит на его груди.

Она чувствовала его дрожь, желая ее, и она знала, что она на самом краю, где не было пути назад, и ее это не волновало. Она знала, каково это потерять его сейчас. Она знала о черных пустых днях, которые придут после. И она знала, если она потеряет его снова, она хотела что бы было, что вспомнить. Чтобы держаться. То, что она была к нему так близко, как вы можете быть к другому человеку.

Она скрестила лодыжки на его спине, и он застонал на ее губах мягким, низким, беспомощным звуком. Его пальцы впились в ее бедра.

— Клэри. — Он отстранился. Его трясло. — Я не могу… Если мы не остановимся сейчас, мы не сможем остановиться.

— Ты не хочешь этого? — она удивленно посмотрела на него.

Он был раскрасневшийся, взъерошенный, его светлые волосы были темнее золота там, где пот уже приклеил их на лбу и висках. Она чувствовала, как его сердце неровно бьётся в груди.

— Да, просто я никогда…

— Ты никогда? — она была удивлена. — Не делал это раньше?

Он сделал глубокий вдох.

— Делал.

Его глаза исследовали ее лицо, как будто он искал осуждение, неодобрение, даже отвращение. В ответ Клэри посмотрела на него ровно. Это было то, что она взяла на себя, во всяком случае.

— Но ни разу это не было для меня столь важно. — Он легонько коснулся пальцами её щеки. — Я даже не знаю, как…

Клэри мягко рассмеялась.

— Думаю, что то, что ты делал, было по договоренности.

— Это не то, что я имел в виду. — Он поймал ее руку и привлек к его лицу. — Я хочу тебя, — ответил он, — больше, чем что-то или кого-то в своей жизни. Но я… — он сглотнул. — Во имя Ангела! Я же потом убью себя за это.

— Только не говори, что пытаешься меня защитить, — жестко ответила она. — Потому что я…

— Это не так, — сказал он. — Я не самоотверженный. Я… ревную.

— Ты… ревнуешь? К кому?

— К себе. — Его лицо скривилось. — Я ненавижу мысль о том, что он с тобой. Он. Другой я. Тот, которого контролирует Себастьян. — Она почувствовала, что ее лицо начинает гореть. — В клубе… прошлой ночью… — Он опустил голову ей на плечо. Немного сбитая с толку, она погладила его по спине, чувствуя те места, где остались царапины от её ногтей. Конкретные воспоминания заставили ее покраснеть еще сильнее. А так же она понимала, что если бы он захотел избавиться от них, то уже давно сделал бы себе иратце. Но он не сделал этого. — Я помню всё о вчерашней ночи, — сказал он. — И это выводит меня из себя, потому что это был я, но не был я. Когда мы вместе, я хочу, чтобы это была настоящая ты. Настоящий я.