Антониетта не могла видеть Байрона, но, как всегда, звук его голоса интриговал ее. Он был красив и убедителен, невероятно напоминая симфонию музыки, которая всегда звучала в ее сердце. Ей хотелось думать о нем, как о дедушкином друге, но это было сложно, когда она слышала звук его голоса и жаждала малейшего физического контакта между ними.
Антониетта давно узнала, что не относится к тем женщинам, на которых мужчина смотрит не как на обладательницу громадного состояния. В ней было слишком много гордости Скарлетти, чтобы позволить любить себя за деньги. Она не верила, что мужчину можно купить, хотя знала, что многие женщины в ее положении так бы и сделали. Она не была молоденькой девушкой, чтобы мечтать о сказочном принце. Она была взрослой женщиной с роскошной фигурой и со шрамами на лице, полученными в результате взрыва, который похитил ее зрение. Не было никакого красивого любовника на белом коне, готового быстро увезти ее в романтичную бесконечную ночь. Она была практичной женщиной, успешной пианисткой и композитором, выражавшей все свои мечты в музыке, которой они и принадлежали.
Антониетта осторожно пробежала руками по телу своего деда, «осматривая» его, убеждаясь, что он выживет после «купания» в море. Ее руки столкнулись с руками Байрона. Она положила свои пальцы на тыльную сторону его кисти. Он никогда не выказывал раздражения, когда она дотрагивалась до него. Он никогда не отвергал и не был нетерпеливым с ней. Он просто продолжал делать то, что делал, пока ее руки лежали поверх его руки. Она могла слышать устойчивый ритм его дыхания, медленный и равномерный, от чего ее собственное дыхание, такие неистовые вдохи и выдохи, замедлилось, подражая его.
Руки Байрона излучали колоссальное тепло. Она чувствовала, как оно, подобно прекрасному вину, вливается в вены ее деда. Антониетта не осмелилась заговорить, но она чувствовала Байрона. Слышала его дыхание, его сердце. Не обладая зрением, она «видела» то, что другие не могли видеть. Она знала, Байрон был кем-то большим, чем простым смертным. Прямо сейчас он был чудотворцем. Она видела его четко, хотя ее пальцы всего лишь слегка прикасались к тыльной стороне его ладони.
Байрон закрыл глаза и отрешился от всех звуков и запахов ночи. Было трудно сосредоточиться, ощущая прикосновение женщины, присутствие которой он всегда так хорошо осознавал, но его обследование обнаружило что-то подозрительное в легких старика. Дон Джованни был слишком стар и слаб, чтобы сопротивляться инфекции или пневмонии. Байрон отделился от своего тела, посылая свой дух в тело озябшего старого человека, беспомощно лежавшего на камнях. Исцеляя его, как принято у его народа, изнутри, Байрон провел тщательную инспекцию его организма, решительно настроенный дать дедушке Антониетты так много лет жизни, как это только возможно.
Над скалами пронесся ветер, проникая прямо сквозь одежду Антониетты, несмотря на то, что Байрон загородил ее от ветра. Она чувствовала тепло, излучаемое Байроном в тело ее дедушки. Но здесь было нечто намного большее, нечто более редкое. Она понимала и верила в это. Байрон Джастикано покинул свое тело и вошел в тело ее дедушки. Ей не нужны были глаза, чтобы увидеть чудо природного исцеления. Она чувствовала его. Чувствовала энергию и тепло. Она знала, что это требовало огромной концентрации, поэтому не отвлекала его. Она сидела на пронизывающем холоде и благодарила небеса за то, что в их семье появился Байрон, чтобы охранять их.
— В его организме есть яд, — мрачный голос Байрона испугал ее, — немного, словно его кормили им, но он уже находится в его мышцах и тканях.
— Этого не может быть, — возразила Антониетта. — Ты, должно быть, ошибаешься. Кто мог бы желать причинить вред Nonno? Его очень любят в семье. Да и как такое могло произойти случайно? Ты, должно быть, ошибаешься.
— Когда я был молодым и импульсивным, я совершил ошибку, Антониетта. Теперь я более острожен в словах и поступках. С вещами, которых я жажду или стремлюсь назвать своими. Я невероятно дорожу своей дружбой. Дона Джованни травят, как и его предка. Разве это не легенда семьи Скарлетти?
Антониетта вздрогнула, отдернув руки от Байрона в надежде, что он не заметит ее реакции.
— Да, несколько веков назад другой дон Джованни, наш предок, и его маленькая племянница были отравлены. Послали за целительницей, и им на помощь пришла Николетта. Он выбрал ее себе в невесты [8]. Я не верю в проклятия, Байрон. Нет ни одного, ни над моим домом, ни над моей семьей. — Она подсунула руку, приподнимая дедушку.
Читать дальше