Кэрол Гудмэн - Демон-любовник

Я уже повернулась, чтобы уйти… и тут увидела дом. Он прятался за разросшейся живой изгородью, так что с дороги его было не видно. Но даже не будь ее, этот дом было бы трудно разглядеть — настолько он сливался с окрестностями. Построенный в стиле королевы Анны, дом был обшит досками, выкрашенными в рыжевато-коричневый цвет, — кое-где краска отслаивалась кусками, отчего издалека он смахивал на пятнистого оленя. Покатая крыша, сплошь заросшая мхом, щеголяла остроконечными декоративными карнизами, сбоку красовалась кокетливая башенка, выкрашенная в зеленый цвет. Окружавшие крылечко кусты и буйно разросшийся дикий виноград придавали дому сходство с яйцом, лежащим в гнезде какой-то диковинной птицы. Я подошла поближе и заметила, как ветерок шевельнул оплетавшую дверь ветку винограда: она, как живая, приветливо махала мне зеленой ладошкой, словно уговаривая войти.

Я огляделась по сторонам, ища глазами здешних обитателей. Вокруг не было ни души, окна были закрыты ставнями, а на ступенях крыльца лежала пушистая зеленоватая пыль, по которой, казалась, не ступала ничья нога.

Такой чудесный дом — и выглядит заброшенным, огорчилась я. Ветерок печально вздохнул, полностью соглашаясь со мной. Подойдя поближе, я залюбовалась жимолостью, красиво оплетавшей изящный резной карниз. На фронтоне над дверью красовалось вырезанное из дерева человеческое лицо — вероятно, языческий бог леса, решила я, заметив веночек из сосновых шишек, которым была увенчана его взъерошенная шевелюра. То же лицо украшало и фрамугу небольшого окошка над входной дверью.

Я вдруг с удивлением обнаружила, что незаметно для себя поднялась на крыльцо и стою перед дверью, уже взявшись рукой за бронзовый молоток, которому неведомый кузнец придал сходство с двурогим козлом. Господи, о чем я только думаю? Даже если тут никто не живет, все равно этот дом является частной собственностью!

Я повернулась, чтобы уйти. Налетевший откуда-то ветер, дунув, поднял со ступенек пыль, взвихрив ее бурунчиками вокруг моих ног. Я поспешно сбежала по ступенькам, стонавшим под высокими каблуками моих туфель. Виноградные плети, обвивавшие крыльцо, трещали и ломались. Не успела моя нога коснуться земли, как одна из них обвилась вокруг моей руки — от неожиданности я споткнулась и едва не упала. Тем не менее, каким-то чудом удержавшись на ногах, я бегом бросилась по дорожке и перешла на шаг, только когда мои ноги стали скользить по мху, пробивавшемуся в щелях между плитами. Когда разросшаяся изгородь осталась позади, я обернулась, чтобы бросить последний взгляд на дом. Испустив печальный вздох, ветер стих, только дощатые стены дома глухо застонали, словно не желая со мной расставаться, и снова наступила тишина — застыв, дом как будто смотрел мне вслед.

— Кому принадлежит тот дом через дорогу? — чуть позже спросила я.

Мы с Дианой Харт пили на крыльце чай. Диана, высокая веснушчатая дама лет пятидесяти с небольшим, качалась в качалке.

— Какой дом? — спросила она.

Большие карие глаза ее округлились. Каштановые волосы Дианы были так туго стянуты на затылке, что глаза казались огромными.

Я махнула рукой в ту сторону, хотя и знала, что отсюда дом не виден.

— Тот, за разросшейся живой изгородью. Очаровательный дом в стиле королевы Анны, с зеленой крышей. Крыльцо все заросло жимолостью, а над входной дверью забавное резное изображение фавна.

— Вы подходили к двери?!

Диана так резко поставила на блюдце чашку из тончайшего китайского фарфора, что чай выплеснулся через край.

— Но дом выглядит заброшенным, — попыталась объяснить я.

— О да, там уже больше двадцати лет никто не живет. С тех пор как умерла племянница Дэлии Ла Мотт.

— Дэлии Ла Мотт? Писательницы? — удивилась я.

— О, так вы о ней слышали?

Диана бросила в чашку сахар. Я могла бы поклясться: она положила две полные ложки, — но, с другой стороны, с зубами у нее, похоже, проблем не было. Диана была сладкоежкой — тому свидетельством были стоявшие на столе обсыпанный марципаном торт и вазочка с шоколадным печеньем.

— Честно говоря, я думала, ее романы давно вышли из моды.

Тут Диана была права. Перу Дэлии Ла Мотт принадлежало полдюжины любовных романов наподобие тех, в которых юная девушка, оставшись сиротой, падает в объятия властного героя-любовника с байронической внешностью, а тот запирает ее в башне средневекового замка, где она стойко пресекает все его попытки соблазнить ее, — и так до тех пор, пока он, став другим человеком, не ведет ее к алтарю. В ее романах чувствовалось сильное влияние Анны Радкдифф и сестер Бронте.