Дэви Дэви: Без слёз

— Может, он тебе таким расчудесным кажется из-за того, что он у тебя первый?

— Да говорю же… — начал, было, горячиться Руни. А потом вдруг сообразил. — А хочешь сам его увидеть?

И они вдвоем отправились в одну из подсобок хозблока, где Руни договорился встретиться с Марисом. Конечно, Руни кольнула мысль, что Сет тоже захочет, когда увидит «меченого». Но — друзья ведь должны всё делить пополам. К тому же, Руни надеялся таким образом загладить то, что долго скрытничал.

Удивился ли Марис тому, что Руни пришел не один, — трудно сказать. Никаких эмоций по поводу появления второго «шаида курсанта» каторжник не выказал. Да ему и не полагалось…

— Марис, это тебе, — Руни протянул ему желе, после чего указал на Сета. — Это мой друг. Как насчет… Ну, если ты сегодня с ним вместо меня?..

«Меченый» завороженно смотрел на подарок — сладкую массу рубинового цвета.

— Спасибо, шаид, — в его голосе была искренняя благодарность. — Я мог бы с вами двумя. Одновременно. Я умею.

— Ага, — Руни закивал и торжествующе посмотрел на Сета, вот, мол, говорил же, этот «меченый» — такая штучка…

Дикарь выглядел странно. Смотрел стеклянными глазами на Мариса, который уже устроился перед ним на коленях и ловкими пальцами ласкал его промежность.

— Нет… — растерянно и как будто даже испуганно прошептал Сет. Казалось, его знобило, и лицо дергалось.

Непонятно было, к чему и к кому относится это «нет», поэтому Марис продолжал своё дело.

— Нет! — вдруг истошно заорал Дикарь. — Не смей! Не хочу!

Он резко оттолкнул «меченого», посмотрел на Руни — взглядом, в котором смешались страх, обида, беспомощность, злость… И попятился к дверям. А когда Руни шагнул к нему — остановить, узнать хоть, в чем дело, — быстро развернулся и удрал. Только ботинки затопотали по лестнице. Догнать? Это ж Дикарь, догонишь его, куда там…

— Простите… — «меченый» так и не поднялся с колен. Втянув голову в плечи, съежившись — не иначе, побоев ждал — он продолжал бормотать. — Простите, шаид… Если я что-то сделал не так… Я не знал, я лишь хотел доставить вам удовольствие. Простите…

Руни сам ни хрена не понял, что произошло. Поэтому нечестно было обвинять «меченого».

— Кончай хныкать! Никто тебя ни в чем не винит! — это прозвучало резко, из-за того, что Руни был сбит с толку поведением Сета. «Меченый» замолк, а Руни счел нужным добавить, уже помягче. — Не бери в голову, всё нормально. Слопай желе и иди к себе.

Сказал так и пошел за Сетом.

… Дикарь валялся на своей койке, обхватив руками подушку. Руни слегка потормошил его.

— Не хочешь мне ничего сказать? — тихо спросил он.

Сет поднял голову, вздохнул. Вроде, он уже успокоился, расстроенным только выглядел, а так — ничего странного.

— Найдем местечко потише, перетолкуем. Чтоб без лишних ушей, — и Дикарь покосился на парней с соседней койки, игравших в карты. Те уже начали проявлять любопытство, перемигивались: никак, мол, закадычные дружки рассорились…

Они вышли на лестницу, присели на ступеньки.

— Ты уж извини, что так вышло, — покаянно произнес Сет, положив руку на плечо Руни. — Я задница, весь кайф тебе поломал.

Марис извиняется, Дикарь извиняется… А виноватым себя почему-то чувствует Руни… Такая фигня.

— Мы, вроде как, договорились с ним, — Руни говорил немного сердито — из-за того, что вынужден по неясным для него причинам оправдываться. — И ему тоже всегда хорошо бывает, а не только мне.

— Угу, взаимовыгодные отношения, — согласился Сет. — Я ж понимаю, не дурак. Все наши парни, если б узнали, ёбнулись бы от зависти.

— Но не ты, — Руни услышал то, что не было сказано. — Почему?

Дикарь смотрел на него, обдумывая ответ. Кусал губы. Потом сказал:

— Он человек.

Протестующе замахал рукой, пресекая возможные возражения:

— Да, я знаю, помню, он каторжник, сотворил какую-то мерзятину, не иначе, раз клеймо на рожу заработал, и даже благородное происхождение не отмазало… Всё так, наверняка. Но… — ладонь Сета снова вернулась к Руни на плечо. — Я расскажу сейчас… никому не говорил, только тебе… чую, что надо… А потом — ты уж сам рассудишь.

Руни чуть кивнул. Он сейчас выдохнуть лишний раз опасался, чтобы не спугнуть этот миг предельной откровенности. Сет пускал его к себе так близко, как, видимо, никого и никогда.

— Помнишь, я тогда сорвался на Ригдола? Из-за матери? Она ведь, правда, артистка была, в Верхнем Городе… Но не в театре, а в цирковом шоу — акробатические номера на высоте… Может, ты даже по телевизору видел. Денег много, поклонников… Пусть мне и не верит никто…