Ким Харрисон: Тень демона

Самая младшая дочь Дженкса, Джиксибел, наклонилась вперед и назад, сжимая подол своего коричневого шелкового платья. По-видимому, это был ее желудь. Под суровым взглядом Дженкса очаровательная маленькая девочка пробормотала стыдливо «Извините» и унеслась к ожидающим ее трем сестрам, и вместе они бросились в ближайший куст, чтобы планировать будущие проказы.

Трент улыбнулся, наполовину обернувшись и шокировав меня тем, что протер рядом стоящий стул от мнимой пыли и сел, двигаясь с осторожностью, будто ему никогда не доводилось сидеть на пластиковых перекладинах. Уставившись на него, я сняла свои очки.

«Он остается?»

Конечно, это было мое предложение, но я даже не ожидала, что он поймает меня на этом! Неожиданно я почувствовала себя вдвойне уязвимой, и я ничего не могла сделать, когда Трент положил ногу на ногу и подался вперед, беря верхний журнал из стопки.

— Занимаешься небольшим косметическим ремонтом? — спросил он лениво.

— Эм, это Дженкса, — сказала я с колотящимся сердцем. Дерьмо на тосте, я не могу просто лежать здесь и прикидываться, что его тут нет. Я думала, что он обидится, извергнет какую-нибудь глупость о том, что его время важнее моего, и уйдет.

— Ты, ммм, собираешься ждать? Разве у тебя нет других более важных дел?

— Да вообще-то есть, — ответил он, перевернув страницу, его зеленые глаза скользили по изображениям плитки и статуй, — но я хочу поговорить с тобой. Наедине.

Его глаза поднялись от журнала, застыв на Дженксе.

— Сейчас, только одну фэйрийскую пердежную минуту… — Дженкс взлетел в колонне возмущенного серебра.

Я нахмурила брови. Трент пришел заранее, воняя корицей и вином, чтобы поговорить со мной наедине. Это та-а-ак нехорошо.

— Все в порядке, Дженкс, — сказала я тихо, но он не услышал меня.

— День, когда я оставлю Рэйчел с тобой наедине будет днем, когда я надену платье и станцую польку! — проговорил Дженкс, и я села, спустив ноги по обе стороны шезлонга.

— Дженкс, все понятно.

— Мы команда! — закричал Дженкс, положив руку на эфес меча для защиты сада, — либо ты говоришь со всеми нами, либо ни с кем!

Около десятка пар глаз следило за нами с границы сада и кладбища, и я услышала шелест листьев над головой. Я взглянула на Трента. На мгновение его губы сжались вместе, а потом его выражение смягчилось, скрывая раздражение.

— Дженкс, — сказала я мягко, — все в порядке. Я повторю тебе то, что он скажет.

Глаза Трента сузились, и я подняла подбородок.

— Обещаю.

Дженкс сразу же успокоился, его крылья застрекотали, когда он приземлился рядом с моим холодным чаем, тяжело дыша. Трент беспокойно поморщился, но это была правда. Я расскажу Дженксу обо всем, и Трент должен знать об этом.

— Почему бы тебе не собрать детей и не проверить ежевику в дальнем конце кладбища, — предложила я, и снова на дереве над головой раздался шорох, — всех детей.

— Да, хорошо, — сказал Джекнс угрюмо.

Он поднялся вверх, указав двумя пальцами на себя, потом на Трента — явно показывая жестами «Я слежу за тобой» — прежде чем улететь, крича на своих детей, чтобы убирались и дали нам немного пространства. Трент смотрел, как они покинули свои скрытые уголки и укрытия, его напряжение стало более очевидным, когда он сплел и расплел свои пальцы.

Ветер прошел через кладбище, принеся запах срезанной травы и теплого камня, и я вздрогнула.

— Ну, и что же это? — спросила я, с закрытыми глазами откинувшись на спинку шезлонга и прикидываясь безразличной, — ты хочешь сказать мне то, чего не смог сказать в присутствии моих партнеров и своих офисных клерков, или ты собираешься просто сидеть там и глазеть на мое бикини.

Это не вызвало предполагаемого смешка. Я услышала, как он сделал вдох и потом выдох. Тихий, скользящий звук отложенного журнала заставил меня снова вздрогнуть.

— Твоя предстоящая встреча с Ковеном, — произнес он тихо. — Мне кажется, ты не до конца понимаешь, что произойдет.

Мои глаза распахнулись, и я повернулась к нему. Он наклонился вперед, чтобы поставить локти на колени, сцепив руки между ними. Склонившись, с тревожно нахмуренными бровями, он посмотрел вверх, словно почувствовал на себе мой пристальный взгляд.

«Он беспокоится о Ковене?»

— Ежегодный съезд ведьм? — переспросила я. — Не проблема. Я справлюсь с этим.

Лямки врезались мне в кожу, и я неловко пошевелилась.

— Ты будешь молить о прощении за использование черной магии, — сказал он, и мои внутренности скрутило от напоминания, — это немного больше, чем скрывающиеся пьяные ведьмы на пляже.