Ирис Белый - Хранительница

Но взглянув на супругов, ведьма сразу поняла, что ее слова пролетели мимо их сознания. Они оба смотрели только на малышей и никого не замечали. Тогда женщина взяла крох и одного за другим положила на живот матери. И ушла, решив оставить их вчетвером.

- Они самые красивые! – со слезами на глазах произнесла им мамочка.

А отец только усмехнулся и, поцеловав ее в лоб, решил что самая красивая это она, при этом стараясь не смотреть на страшненьких в его понятии малышей.

Малыши же смотрели мутными взглядами перед собой и чувствуя знакомое тепло еще не понимая этого испытывали радость.

Через месяц герцог и герцогиня посетили бал, организованный отцом женщины. Пара выглядела счастливой и, глядя на молодую мать, никто бы и сказать не мог, что она родила всего месяц назад. Все два часа, что супруги были на вечере, они не отходили друг от друга. Женщина манила какой-то внутренней красотой, а мужчина просто сиял от счастья. Бывшим поклонницам герцога оставалось кусать локти, наблюдая, как танцуют супруги глядя в глаза друг другу с нежными улыбками. Особенно одной, той, что так надеялась разлучить влюбленных и написала лживое послание. Она еще не знала, что в этот вечер она в последний раз выходит в свет. Ее отец, узнав о ее поступке, в этот вечер решил выдать дочь замуж за старика из глубинки, а тот не сторонник светских раутов. Остаток жизни эта леди провела в имении мужа и умерла при родах, через год после этого дня.

18 лет спустя.

Из окна дома лилась музыка. Если бы кто заглянул в окно, он бы увидел молодую девушку, вальсирующую по кругу с парнем, похожим на нее, и женщину, сидящую в кресле с годовалой дочкой на руках.

- Евгения! Считай такт, в конце-то концов! – прикрикнула женщина на дочь. Той через месяц ехать на свой первый бал, а она не может вальс станцевать, а все из-за фехтования которому девочка уделяла куда большее внимание.

Женщина в кресле совсем не утратила своей красоты. И то, что ей было пятьдесят четыре года, совсем не отражалось на ее лице и теле. Человек, встретивший ее сейчас, и знавший когда-то Александрию в молодости, сказал бы что это не она. Ведь глаза этой женщины светились любовью и счастьем. Она была идеальной матерью, любящей своих пятерых детей и только в моменты их обучения становилась строгой и безжалостной для них.

Как ни странно, она повторяла методики воспитания своей матери. Со своей старшей дочерью Сандра бывала очень строга, хотя и не запрещала той учиться владению шпагой. Наоборот, они с мужем делали вид, что ничего не знают об уроках, но приглядывали за девочкой, чтобы та не пострадала. А их старшая малышка искренне считала, что родители ничего не знают, иначе бы давно прекратили эти уроки.

- Прости, мама! – ответила Евгения, покраснев и опустив головку. Девушка была копией матери и только глаза были как у отца. У нее был тот же нрав и она, так же как и ее матушка, ненавидела танцы и прочие женские жеманства. На что герцогиня просто не обращала внимания, заставляя ее учиться быть настоящей леди.

- Правда они красивые? – спросила пятилетняя Мишель, следя взглядом за танцующей парой. Сандра посмотрела на девочку, потом на сына и улыбнулась. Она-то помнила слова старушки и понимала, что это детское восхищение больше предназначено ее сыну, чем обоим детям. Сердечко маленькой Мишель наполнено обожанием, которое со временем перерастет во что-то иное большее... Уже сейчас совсем крошкой она восхищается им и расстраивается его увлечению дочерью соседнего барона, а со временем сыну придется осознать, что это не ребенок и не сестренка, которую надо беречь, а женщина готовая дать ему куда больше чем он может даже мечтать.

- Да, они очень красивые. – согласилась она вслух и тут же добавила – Джулиан, ну ты же видишь, что она сейчас ошибется! Веди сестру и страхуй!

- Да, мама!

Оба подростка не спорили. Они давно усвоили, что только отец может отвлечь их мать от занятий и то, пока они не насытятся друг другом, а потом… Потом герцог с герцогиней примутся за них вместе, только это уже будет совсем не то занятие, так как оба родителя забудут о них как только начнут танцевать, а если и не забудут, будут в таком хорошем настроении, что даже замечания делать не будут. Но отца не было уже неделю. Он уехал по политическим делам, и мама тосковала, а вместе с ней и ее пятеро детей.

Когда отец дома в их милом поместье царит смех и радость, а дети чувствуют, что они самые любимые и желанные на свете, но стоит ему уехать и в доме поселяется грусть и ожидание.