Дженнифер Арминтраут - Обсидиан

Я отыскала для нее резинку для волос, пошутив над тем, насколько отстойной являлась моя новая провинциальная жизнь. Мы находились в доме всего минут десять, но когда вернулись во двор, все пакеты с землей и перегноем были уже выставлены у крыльца. Я в изумлении взглянула на нее.

— Как они сюда попали?

Опустившись на колени, Ди начала выдергивать сорняки.

— Наверно, это мой брат.

— Деймон?

Она кивнула:

— Как обычно, герой без огласки и благодарности.

— Герой без огласки и благодарности, — поморщилась я. — Свежо предание. Я скорее поверю, что пакеты сами прилетели сюда по воздуху.

Мы с Ди принялись дергать сорняки с такой энергией, которую я совершенно от нас не ожидала. Мне всегда казалось, что нет ничего эффективнее, чем выместить всю накопившуюся злость на сорняках. И, судя по тому, с какой активностью дергала траву Ди, у нее на душе тоже накопилось немало обиды и раздражения. Что ж, ничего удивительного, с таким то братом.

Чуть позже Ди усиленно разглядывала свои поломанные ногти.

— Да, прощай мой маникюр.

Я усмехнулась:

— Говорила тебе, надень перчатки.

— Но ты же не одела, — указала она на меня.

Я поморщилась, подняв перепачканные грязью руки. Мои ногти почти всегда выглядели поломанными.

— Да, но я привычна к этому.

Ди пожала плечами и взялась за грабли. Она выглядела забавно в юбке и сандалиях на высокой неустойчивой платформе. Ди настаивала, что ее наряд являлся образчиком стиля садоводческой моды. Она протянула мне грабли.

— И все-таки, это весело.

— Лучше, чем ходить по магазинам? — пошутила я.

Казалось, она серьезно задумалась, вытирая нос.

— Ну да, расслабляет значительно лучше.

— Согласна. Я почти не думаю, когда занимаюсь чем-то подобным.

— В этом и прелесть. — Она начала выгребать прошлогодние листья из клумбы. — Ты любишь возиться с землей, чтобы иметь возможность не думать?

Присев, я вскрыла пакет с землей, обогащенной удобрением. Я не знала, как ответить на этот вопрос.

— Мой отец... он любил делать такие вещи. В его руках сад или огород превращались в произведение искусства. В нашей старой квартире мы не располагали приусадебным участком, зато у нас был балкон. Мы вместе превратили его в сад.

— Что случилось с твоим отцом? Твои родители развелись?

Я поджала губы. Я не говорила об отце. Никогда. Он был хорошим человеком и отличным отцом. Он не заслужил того, что с ним случилось.

Ди замолкла.

— Извини. Это не мое дело.

— Нет. Все нормально. — Я встала, отряхивая грязь с рубашки. Когда я снова взглянула на нее, Ди ставила грабли у порога. Вся ее рука казалась размытой. Я могла видеть белые поручни сквозь нее.

Я заморгала. Ее рука снова стала отчетливой.

— Кэти? С тобой все в порядке?

Мое сердце колотилось. Я подняла глаза к ее лицу, а затем снова уставилась на ее руку. Она была полноценной. И совершенной.

Я тряхнула головой.

— Да, в порядке. М-м... мой отец, он заболел. Рак. Последняя стадия опухоли мозга. У него были головные боли, видения.

Я сглотнула, отводя глаза. Видел вещи, такие же, как я?

— Но кроме этого, он был совершенно здоров, пока не выяснился диагноз. Его тут же подвергли химеотерапии и тому подобному, но... болезнь прогрессировала слишком быстро. Через два месяца он умер.

— О, Господи, Кэти, мне так жаль. — Ее лицо побледнело, а голос звучал мягко. — Это ужасно.

— Все в порядке. — Я выдавила фальшивую улыбку. — Это случилось около трех лет назад. Та самая причина, почему мама захотела переехать. Начать все заново и все такое.

В ярком солнечном свете глаза Ди блестели.

— Я могу понять. Когда теряешь кого-то, то со временем не становится легче, ведь так?

— Не становится.

Судя по ее тону, Ди знала, о чем говорила, но прежде чем я успела о чем-либо спросить, распахнулась дверь ее дома. Внутри меня все сжалось.

— О, нет, — прошептала я.

Обернувшись, Ди издала громкий вздох.

— Посмотрите, кто вернулся.

Был второй час дня, а Деймон выглядел так, словно только что выбрался из постели. Джинсы - мятые, волосы - взъерошенные во все стороны. Он с кем-то говорил по телефону, потирая рукой подбородок. И он снова был обнажен выше пояса.

— Твой брат никогда не пробовал обзавестись рубашкой? — спросила я, хватая лопату.

— Печально, но думаю, что нет. Даже зимой. Он вечно бродит по округе полураздетый, — выдохнула она. — Это реально действует на нервы... видеть постоянно столько его... кожи. Гадость.