Мэг Кэбот - Мир теней

- Слушай, - воскликнула я, быстро вскочив и перекинув ногу через спинку стула. – Можешь зависать, где хочешь, amigo [15] Amigo (испан.) – друг. . Греби отсюда. Меня совершенно не волнует, куда. Но зависать здесь тебе нельзя.

- Джесс, - сказал он, даже не пошевелившись.

- Что?

- Ты назвала меня «amigo». Мне показалось, тебе интересно будет узнать, что у меня есть имя. Джесс.

Я кивнула.

- Ну да. Вполне логично. Что ж, хорошо. Пусть будет Джесс. Ты не можешь оставаться здесь, Джесс.

- А тебя?

Теперь Джесс мне улыбался. У него было приятное лицо. Хорошее. С таким лицом он бы моментально стал королем бала в моей старой школе . А Джина вырезала бы фотографию с подобным лицом из журнала и повесила бы на стене своей спальни.

Не то чтобы он был симпатичным. Совсем нет. Опасным! – вот каким он выглядел. Очень опасным.

- А что меня? – я понимала, что веду себя грубо. Но мне было все равно.

- Как тебя зовут?

Я зло посмотрела на него.

- Слушай. Просто скажи мне, чего ты хочешь, и выметайся отсюда. Мне жарко, и я хочу переодеться. У меня нет времени на…

Джесс перебил меня так дружелюбно, как будто не слышал ни слова из того, что я говорила.

- Та женщина – твоя мать – звала тебя Сьюзи. – Его темные глаза сверкнули. – Сокращенно от «Сьюзен»?

- От «Сюзанна», - автоматически поправила я его. – Как в песне «Не плачь по мне» [16] «Не плачь по мне» (англ. «Don't you cry for me») – строка из песни в стиле кантри «О, Сюзанна» (англ. «Oh! Susanna»), написанной в 1848 году Стивеном Фостером. .

Он улыбнулся:

- Я знаю эту песню.

- Еще бы. Она, небось, входила в топ сорок в том году, когда ты родился, а?

Он по-прежнему продолжал улыбаться.

- Так теперь это твоя комната, Сюзанна?

- Да, - ответила я. – Да, теперь это моя комната. Так что тебе придется ее освободить.

- Мне придется ее освободить? – Джесс приподнял одну черную бровь. – Она была моим домом полтора века. С какой стати уходить должен я ?

- Да с такой. – Я потихоньку начинала выходить из себя. По большей части из-за того, что мне было жарко и хотелось открыть окно, но оно находилось позади призрака, а я вовсе не горела желанием приближаться к этому парню. – Это моя комната. Я не собираюсь делить ее с каким-то мертвым ковбоем.

Это наконец-то проняло призрака. Он с шумом опустил ногу на пол – резко и громко – и встал. Внезапно мне захотелось взять свои слова обратно. Парень был высоким, выше меня, хотя, когда я обувала ботинки, мой рост составлял не меньше метра семидесяти.

- Я не ковбой, - сердито сообщил мне Джесс.

Он что-то приглушенно добавил по-испански, но я ни слова не поняла, поскольку всю жизнь изучала французский. В это время старинное зеркало, висевшее над моим туалетным столиком, начало опасно покачиваться на крюке, удерживавшем его на стене. Я знала, что калифорнийские землетрясения здесь ни при чем, а дело, скорее всего, в возбужденном состоянии призрака, который явно обладал телекинетическими способностями.

Вот всегда так с этими привидениями: они до ужаса обидчивы! Даже самое легкое замечание может их задеть.

- Тпру, - выдохнула я, выставив перед собой руки ладонями вперед. – Полегче, полегче, парень.

- Члены моей семьи, - бушевал Джесс, тыча пальцем мне в лицо, - трудились в поте лица, словно рабы, чтобы добиться чего-то в этой стране, но никогда, никогда, как vaquero [17] Vaquero (испан.) – ковбой. …

- Эй, - окликнула его я. И в этот момент совершила огромную ошибку. Мне надоел маячащий перед носом палец, так что я, потянувшись вперед, крепко за него схватилась, дернула призрака за руку и, подтащив к себе, чтобы быть уверенной, что он меня услышит, прошипела: - Оставь, наконец, зеркало в покое. И хватит совать мне в лицо свой палец. Сделаешь так еще раз – и я его сломаю.

Я отбросила руку призрака и с удовлетворением отметила, что зеркало перестало трястись. Но тут мой взгляд упал на лицо парня.

Призраки бескровны. Откуда в них взяться крови? Они же не живые. Но, клянусь, в этот самый момент с лица Джесса схлынули все краски, как будто вся его кровь до единой капли испарилась именно в эту минуту.

Призраки не живые, они бескровны, а значит, и бесплотны. Так что совершенно непонятно, как я смогла ухватить его за палец. Моя рука должна была пройти прямо сквозь него. Ведь так?

Не так. Для большинства людей все так и обстоит. Но не для таких, как я. Не для медиаторов. Мы можем видеть призраков, можем разговаривать с призраками, а при необходимости можем надрать призраку задницу.