Карен Монинг: Кровавая лихорадка

Я отвернулась.

Пока я выздоравливала, Бэрронс притащил мне маленький холодильник, из тех, что используют студенты в общежитиях, и набил его всякими закусками. Я открыла лимонад и растянулась на кровати. Остальную часть дня я зависла в Инете, читала и изучала все, что касалось паранормального, то есть всего того, что двадцать два года своей жизни я успешно игнорировала.

Уже неделю как я жду нападения армии из Ада. Я не была глупа, и знала, это всего лишь маленькое затишье перед бурей.

Мэллис и правда умер? Хоть я и проткнула желтоглазого вампира в день моего прерванного «свидания» с Гроссмейстером, последнее что я помню прежде чем потеряла сознание от ран нанесенных им в ответ, Бэрронс впечатывающий вампира в стену. Я не была уверенна в том, что он составил завещание и не буду, пока не услышу что-нибудь от пустоглазых поклонников, уйма которых набилась в готическом особняке вампира, в южной части Дублина. Будучи наемником Гроссмейстер — ведя двойную игру и утаивая от вожака Невидимых мощные реликвии — Мэллис пытался убить меня, чтобы заставить замолчать, и я не могла бы выдать его грязного секрета. И если он все еще жив, не сомневаюсь, он придет за мной, скорее раньше, чем позже.

Беспокоилась я не только по поводу Мэллиса. Действительно ли Гроссмейстер не мог пройти через наложенные на крови и камне заклятия вокруг книжного магазина, как Бэрронс уверил меня? Кто сидел за рулем машины проехавшей мимо магазина на прошлой неделе, в которой находилась мозголомное зло «Синсар Даб»? Куда ее увезли? Почему? Что теперь делали все освобожденные Гроссмейстером Невидимые? И как я отвечала за все это? Принадлежать к небольшой горстке людей, которые могут что-то сделать с существующей проблемой, автоматически делает вас ответственным за исправление ошибок?

Уснула я в полночь, дверь спальни закрыта, окна закрыты, свет включен.

Открыв глаза, я сразу поняла, что-то не так.

И это не просто мои ши-видящие чувства кричали, предупреждая меня, что нечто эльфийское рядом.

В моей спальне деревянный пол и порога у двери нет. Обычно я запихиваю в щель под дверью полотенце — вернее, несколько полотенец — с завернутыми внутри книгам, приставляю стул с лампой, так чтоб, если какой-нибудь неизвестное чудовище просочиться через брешь, лампа разобьется, разбудит меня, и у меня будет достаточно времени, чтобы придти в полное сознание, когда эта тварь начнет меня убивать.

Прошлой ночью я забыла.

Стоило мне утром перевернуться на бок, и я видела кучу барахла наваленного перед дверью. Это моя привычка удостовериться, что ничто не нашло меня ночью и я жива, чтобы увидеть еще один дублинский день, стоит он того или нет. Этим утром мои наблюдения показали, что я не только забыла завалить брешь, но и еще одно неприятное открытие, от чего сердце заледенело от страха — за дверью было темно.

Темень. Хоть глаз выколи.

Ночью я везде оставляю свет, не только в спальне, но и во всем магазине, и вокруг магазина тоже. Фасад, да и вообще все здание «Книги и сувениры Бэрронса» по периметру обрамлено яркими прожекторами, чтобы Тени из соседствующей Темной Зоны держались подальше. Однажды Бэрронс выключил свет вокруг магазина на ночь и шестнадцать человек было убито прямо за задней дверью дома.

Внутри все тоже дотошно освещено, вмонтированные лампочки на потолке и дюжины настольных и напольных ламп освещают каждый уголок и каждую трещинку. После моей встречи с Гроссмейстером, я оставляю свет включенным круглосуточно семь дней в неделю. Пока что Бэрронс не заикается про астрономические счета за электричество — но если вдруг и скажет, я скажу чтоб списал с моего счета — он должен был завести такой за то, что я работаю его персональным ОС-детектором. Использую свои способности ши-видящей, для обнаружения древних эльфийских артефактов — Объектов Силы, или ОС для краткости — совсем не о такой работе я мечтала. Правила для одежды: предпочтительно черный цвет с каблуками-шпильками, стиль к которому я никогда не привыкну, я предпочитаю нежные тона и жемчуг. Рабочее время — отвратительное, всю ночь на ногах, изображать ясновидящую в темных и страшных местах, красть у ужасных людей. Он может списать с моего счета еду и телефонные счета, и еще пусть одежду добавит, все так быстро изнашивается. Кровь и зеленые сопли не дружат с стиральным порошком.

Я подняла голову посмотреть в окно. Все еще шел сильный дождь, за стеклом было темно, и насколько я могла разглядеть из теплого кокона моего одеяла наружные огни были тоже потушены, это ударило меня так, будто я упала истекающая кровью прямо в аквариум к голодным акулам.