Лорен Оливер: Алекс

Итак: оставалось ринуться на свободу, прямо в бурный темный поток реки Презампскот. Прямо на волю.

Для меня, это было только начало.

Как я любил ее?

Я расскажу сейчас.

Веснушки на ее носу, как тени маленьких пятнышек; то, как она закусывала нижнюю губу в моменты раздумий, то, как раскачивался при ходьбе ее хвостик, и то, как она выглядела, когда бежала – словно была рождена для этого. То, как идеально она умещалась на моей груди; ее запах, прикосновения ее губ и кожи, всегда теплых и мягких. И ее улыбка. Она улыбалась, будто знала какую-то тайну.

То, как она придумывала новые слова, когда мы играли в Скрабл. Хайдум (запрещенная музыка). Грофп (еда из ресторанчика). Квоу (звук, который издает маленький утенок). То, как однажды она через отрыжку проговорила весь алфавит, и я так сильно смеялся, что у меня чуть газировка из носа не полилась.

И то, как она смотрела на меня каждый раз: словно я мог уберечь ее от всего зла этого мира.

Это был мой секрет: на самом деле это она сберегла меня.

Я не сразу нашел старый хоумстид. На его поиски ушел практически весь день. Я пересек реку и оказался в незнакомой мне части Дебрей, без единого знака, чтобы указать мне путь. Я знал, что мне нужно двигаться на юго-восток, и поэтому двигался вдоль периметра города, ни на миг не упуская его из виду. Стоял жуткий мороз, но солнце светило ярко, и лед, покрывавший ветки деревьев, отступал. У меня не было куртки, но я не чувствовал холода.

Я был свободен.

Где-то в округе должны были находиться борцы за свободу, беглые заключенные из Крипты. Но лес застыл без движения, безмолвный и пустой. Иногда я замечал тени, мелькающие среди деревьев, но когда я оборачивался, то видел, что это всего лишь олень, убегающий в испуге, или енот, двигающийся, съежившись, в сторону подлесья. Позже я узнал, что Инцидент в Портленде осуществила маленькая, хорошо натренированная группа – всего из шести человек. Четверо из них были пойманы, подверглись пыткам и были казнены как террористы.

Наконец, я набрел на старый хоумстид, когда уже совсем стемнело, и я двигался по освещаемому луной лесу, надламывая ветки, чтобы отметить свой путь; чтобы удостовериться, что я не хожу кругами. Я почувствовал запах дыма и двинулся в его сторону. Выйдя из леса, я очутился в длинном узком переулке, где Грэндпа, Джонс, Кейтлин и Карр когда-то соорудили магазинчик из заплатанных палаток и передвижных тентов там, где стояли старые трейлеры. Казалось, минула целая вечность с тех пор, как мы с Линой лежали в одном из них на постели; я ощущал ее дыхание, щекотавшее мне подбородок, и обнимал ее, пока она спала, чувствуя, как ее сердце бьется в такт с моим.

Минула целая вечность. Все изменилось.

Хоумстид был разрушен.

Здесь случился пожар, это было заметно сразу. Растущие вокруг деревья торчали голыми, короткими, толстыми обрубками, как пальцы, указывающие в небо, словно обвиняя его в чем-то. Все выглядело как после взрыва бомбы: куски искореженного металла и пластмассы, битое стекло, усеявшие травяной покров. Лишь несколько трейлеров остались целыми и невредимыми. Их стенки почернели от дыма. Одна стена была разрушена до основания, и можно было заметить обуглившуюся мебель и другую утварь – остались лишь бугорчатые кучи чего-то, что прежде могло быть кроватью или столом.

Мой прежний дом, где я лежал рядом с Линой, слушая ее размеренное дыхание, желая, чтобы эта ночь не кончалась, чтобы мы могли остаться здесь, вдвоем, навсегда – был полностью разгромлен. Бац. И все, что осталось от него – это листы металла и бетонные обломки каменного фундамента.

Возможно, мне следовало понять это тогда. Возможно, мне следовало принять это за знак.

Но я не принял.

- Не двигайся!

Я почувствовал, как ружье уперлось мне в спину. Я восстановил силы, но мои рефлексы были по-прежнему ослаблены. Я даже не услышал, как этот парень подошел ко мне.

- Я друг, – сказал я.

- Докажи!

Медленно развернувшись, я поднял руки. Я увидел парня, стоящего передо мной: дико худого и ужасно высокого, похожего на огромного кузнечика, с прищуренным взглядом, будто бы он плохо видел, но просто не смог отыскать себе пару очков в Дебрях. Он стоял, облизывая свои обветрившиеся губы. Его взгляд метнулся к фальшивому процедурному шраму на моей шее.

- Вот, смотри, - я закатал рукав, показав ему запястье, где был вытатуирован мой номер заключенного Крипты.

Тогда он расслабился и опустил ружье.

- Извини, - сказал он. – Остальные должны были бы уже вернуться. Я беспокоился, что…