Ольга Гусейнова: Второй шанс для Юлии!

Как все ужасно начинается в этой новой для меня жизни. Я думала получу шанс все исправить, научиться любить и быть любимой, жить каждой минутой, радоваться даже самым незначительным хорошим мелочам. А в итоге вокруг только смерть и море крови. Я смотрела на свою ногу, все сильнее упираясь на руки и чувствовала, как с каждой секундой все сильнее слабею. Меня как иву клонило к земле, а усталость, стресс и пережитый ужас, словно бетонной плитой придавливали сверху. Когда ко мне подбежали несколько мужчин, совсем недавно бившихся в попытке защитить свой дом и семьи, а сейчас пристально и тревожно разглядывающих меня, я уже лежала распластанная по земле и была не в силах даже пошевелиться. Даже чтобы вытереть слезы, все еще струящиеся по моим рыжим щекам и падающие в пыльную каменистую землю. Чтобы собрать за спиной крылья, которые раскинулись огненным полотном по этой многострадальной хорошо удобренной кровью и выжженной мною земле. Затем от усталости и боли сами собой закрылись глаза, укутав спасительной темнотой.

Глава 3

Открыв глаза, уставилась в белый высокий потолок и пыталась вспомнить. Кто я? Где я? И как здесь очутилась? Вялые, медленно шевелящиеся мысли, наконец, смогли выстроить более-менее логичную цепочку событий. Заставив вырваться из груди тяжелый тоскливый выдох. Оглядев окружающее меня пространство, все же смогла признать тот факт, что все случившееся со мной, жестокая реальность и правда моей новой жизни. И с ней мне придется учиться жить, а точнее сосуществовать. Еще раз тяжело вздохнув, чувствуя слабость во всем теле и сильный голод, уперлась взглядом в человека, одетого в бархатные средневековые одежды, сидящего рядом с моей кроватью и свесив голову на грудь, мерно похрапывающего. Я находилась в большой комнате украшенной гобеленами с изображением драконов, рыцарей и прекрасных дев с цветами, освещенной только свечами, стоящими в паре канделябров. Лежа на широкой мягкой кровати, под тяжелым внушительным балдахином медленно скользила взглядом с предмета на предмет и наконец, остановилась взглядом на круглом столике заставленным едой, возле которого сидел еще один мужчина, обряженный в длинный потрепанный черный балахон. Он не спал и как только заметил мое пробуждение, всем телом подался ко мне, тем не менее не вставая с кресла.

Мне показалось, он просто побоялся меня напугать резкими движениями. Я с интересом рассматривала его высокую худощавую фигуру из-за безобразного одеяния, которое было на нем заставляющее думать, что он скорее худой, чем стройный. Черные волосы до плеч с седыми висками и темные тревожные глаза с синяками под глазами. Глаза говорили о его уме и слишком большом накопленном опыте, а так же о сильной общей усталости организма. А вот довольно молодое лицо, немного дисгармонировало с этими мудрыми старыми глазами и мне почему-то стало не по себе от этого не соответствия. Мужчина нахмурил высокий благородный лоб и еще пристальнее уставился на меня, при этом медленно встав со стула и демонстративно не торопясь, направляясь ко мне. Он подошел с другой стороны кровати, стараясь не тревожить первого увиденного мною мужчину и мягко, и тихо заговорил на не понятном мне языке. Я минуту слушала его плавную речь, а потом все так же лежа в кровати, пожала плечами и всей мимикой лица и не сложными телодвижениями продемонстрировала, что я его не понимаю. Он на секунду замолчал, а потом снова продолжил говорить, но уже похоже на другом языке. Он перебрал не меньше пяти языков и уже недовольно поджав губы, раздраженно смотрел на меня. Я же чувствуя, как ко мне все быстрее возвращаются силы, чуть привстала и оглядела себя, с облегчением заметив на себе плотную похожую на хлопковую рубашку из выбеленной ткани. С силами пришло ощущение, что я себе отлежала все крылья, спину да и попу тоже. Мои новые конечности огненным покрывалом раскинулись по кровати и в паре мест на одеяле, я заметила пару красных перышек. И тут же мне в голову пришла дурная, но заставившая весело усмехнуться ассоциация с нашим старым домашним попугаем. Эта яркая небольшая и крикливая бестия, всюду совала свой любопытный клюв, в связи с чем мне все время приходилось охранять свою тарелку с едой и украшения от такого конкурента, который всюду ронял перья и пух, выдавая свое участи во всех задуманных им шалостях. Теперь и я как Кешка-поросенок буду всюду оставлять за собой перья, главное не начать кукарекать при этом, хотя судя по моим новым вокальным данным, я теперь мурлыкаю как самая обычная гулящая кошка.