Лорен Оливер - Пандемониум

Я хочу сесть нормально, но после нескольких секунд борьбы со слабостью сдаюсь. Я чувствую себя как марионетка на полпути к оживлению. В глазах резь, я смотрю вниз и вижу, что кожа моя вся в царапинах, ссадинах, струпьях и укусах москитов.

В миске, которую держит в руках девушка, практически прозрачный бульон с легким оттенком зелени. Девушка протягивает мне миску, а потом вдруг замирает.

— Ты сможешь ее удержать? — с сомнением в голосе спрашивает она.

— Конечно смогу. — Я не хочу этого, но ответ звучит чересчур резко.

Миска тяжелее, чем я предполагала, мне стоит немалых усилий поднести ее ко рту, но все-таки у меня это получается. Такое ощущение, будто у меня гортань ободрали наждачной бумагой, бульон обжигает, и, хоть у него странный привкус болота, я, сама того не ожидая, начинаю жадно пить его большими глотками.

— Не спеши, — говорит девушка.

Но я не могу остановиться, внутри меня вдруг поселяется голод, он как черная всепожирающая бездна. Бульон исчезает в этой бездне, и я, хоть у меня сразу начинаются спазмы в желудке, отчаянно хочу получить добавку.

Девушка берет у меня пустую миску и качает головой.

— Так тебя может вырвать.

— А можно еще? — каркающим голосом спрашиваю я.

— Попозже.

— Пожалуйста.

Голод, как змея, свернулся кольцом в моем желудке и пожирает меня изнутри.

Девушка вздыхает, встает и уходит в черный дверной проем. Мне кажется, что шум голосов в коридоре становится громче, потом они вдруг смолкают, и в комнату возвращается черноволосая девушка со второй миской бульона в руках. Она передает мне миску, снова садится на стул и, как маленькая девочка, поджимает коленки к груди. Коленки у нее смуглые и худые.

— Ну, рассказывай. Где ты перешла границу? — Девушка видит, что я не готова ответить, и продолжает: — Все нормально. Если не хочешь, можешь не говорить.

— Нет, нет, все хорошо.

Теперь я уже медленнее, мелкими глотками, пью бульон, смакую странный привкус, как будто его сварили из земли и камней. Насколько я знаю, такое вполне возможно — Алекс как-то сказал мне, что заразные (люди, которые живут в Дикой местности) научились обходиться минимальным набором продуктов. Миска очень быстро оказывается пустой, а змея у меня в желудке все равно продолжает бить хвостом.

— Я из Портленда. А где мы сейчас?

— В нескольких милях к востоку от Рочестера, — говорит девушка.

— Рочестер. Это в Нью-Гемпшире? — спрашиваю я.

— Ага, — Девушка ухмыляется, — Наверное, ты его весь протопала. Долго шла?

— Не знаю.

Я снова прислоняюсь к стене. Рочестер, Нью-Гемпшир. Значит, хоть я и пересекла северную границу города, потом, уже в Дикой местности, я сделала крюк и в итоге оказалась в шестидесяти милях к юго-западу от Портленда. Я проспала, наверное, не один день, но меня снова одолевает слабость.

— Я потеряла счет времени.

— А ты крутая, — говорит девушка. Я не понимаю значения этого выражения, но догадываюсь, — Как перешла границу?

— Я не… я переходила не одна. — Змея внутри меня еще яростнее колотит хвостом, — То есть я не должна была быть одна.

— С тобой был кто-то еще? — Девушка пристально смотрит на меня, глаза у нее почти такие же черные, как ее волосы, — Друг?

Я не знаю, как ее поправить. Мой лучший друг? Мой парень? Моя любовь? Я еще не научилась вот так запросто произносить это слово, мне кажется это кощунством. Поэтому я просто киваю в ответ.

— Что случилось? — уже мягче спрашивает девушка.

— Он… он не смог.

Когда я говорю «он», в глазах девушки вспыхивает искра понимания. Если мы вместе бежали из Портленда, города сегрегации по половому признаку, значит, мы были больше чем просто друзья. Я благодарна, что девушка не делает на этом акцент.

— Мы смогли пробиться к границе, но потом появились регуляторы и пограничники… — Боль у меня в желудке набирает силу, — Их было слишком много.

Девушка резко встает со стула, приносит к кровати одно из жестяных ведер, которые стоят под раковиной, и снова садится.

— До нас доходили слухи, — говорит она, — Рассказывали о серьезном побеге из Портленда. Говорят, задействовали большие силы полиции, власти все сделали, чтобы замолчать этот инцидент.

— Так вы знаете? — Я снова пытаюсь сесть, но спазм в желудке не дает это сделать. — Вам говорили, что случилось с моим… с моим другом?

Я спрашиваю, хотя сама знаю ответ. Конечно, я его знаю.

Я видела, как он там стоял, весь в крови, а они набросились на него, как черные муравьи из моего сна.