Себастьян обращается к аудитории и читает свиток. Его голос разносится по всей городской площади.
— За убийство Ищейки Грегори Томпсона, Эш Фишер приговорен к смерти через распятие.
Ноги ватные, колени подгибаются, и я собираю волю в кулак, чтобы остаться стоять. Я не хочу выглядеть испуганным на глазах у всех страны. Я должен быть храбрым. Я справлюсь.
Как бы мне хотелось, чтобы Натали была здесь.
Публика начинает роптать, приходя в волнение, напоминая мне о последних казнях, произошедших здесь. Я смотрю на школьную башню с часами, справа от меня. Одна минута до полудня; представление начинается. Я снова смотрю на постамент для зрителей. Папа еле сдерживает слезы, пытаясь быть мужественным ради меня. Жук обнимает Дей. Сигура по-прежнему нет, как и Натали, но я не теряю надежды, что она появится.
Часы бьют.
Один…
Толпа умолкает.
Два…
С меня снимают оковы.
Три…
Крест опущен.
Четыре…
Меня привязывают к кресту серебряными цепями. Они выжигают мне кожу.
Пять…
Пары акации проникают в мои легкие, вызывая удушье.
Шесть…
Священник произносит над моим телом молитву.
Семь…
Охранники с помощью лебедок поднимают крест.
Восемь…
Крест в вертикальном положении.
Девять…
Моё сердце оглушительно колотится.
Десять…
Рыдание отца разносится по всей площади.
Одиннадцать…
В памяти мелькает образ Натали.
Двенадцать…
— Остановитесь!
Сигур приземляется в центре толпы и ставит меня на ноги.
— Остановитесь! — снова кричу я.
— Натали! — выкрикивает Эш, его голос надломлен.
Толпа расступается, когда я бегу к нему. Себастьян хватает меня, пытаясь оттащить, но Сигур рычит на него, обнажая длинные клыки. Себастьян меня отпускает.
Я добираюсь до креста и смотрю на Эша. Он задыхается, его кожа идет волдырями от экстракта акации. Щупальца дыма уже ласкают его руки, заставляя кожу на них чернеть.
— Эш, я люблю тебя! — кричу я ему.
Его кожа трескается. Едкий запах горелого мяса, щиплет ноздри, когда пламя начинает лизать его обожженную кожу.
Я вытягиваю руку и прикасаюсь к его ноге. Я могу дотянуться только до его ног. Мое сердцебиение ускоряется, в то время как его становится слабее с каждой секундой.
— Борись, Эш! Пожалуйста, я люблю тебя. Не покидай меня.
Внезапно вспыхивает пламя, охватывая его руки в бушующие сферы. Яркие желтые, оранжевые и красные языке пламени растворяются в друг дружке, когда огонь вьется и тянется к небу, раздуваемый ветром. Они полыхают словно крылья, ужасающие и прекрасные. Феникс восстает из пепла.
Толпа охает.
Эш задыхается, его грудь содрогается от напряжения. Его блестящие черные глаза смотрят вниз и перехватывают мой взгляд. Вокруг него парят хлопья пепла.
— Я люблю тебя, — снова говорю я. — Ты…
— …нужен мне, пожалуйста, не оставляй меня, Эш, — говорит она мне.
Жар лавой течет по моим рукам, словно тысячи кинжалов впиваются и царапают мою кожу, заставляя каждое нервное окончание взрываться мучительной болью. Ощущения почти невыносимы, будто с костей сдирают плоть, но я все равно отказываюсь кричать.
— Я люблю тебя! — повторяет она.
Ей не следовало этого говорить, не здесь, не перед телекамерами. Она следует глазами за моим взглядом и сердито смотрит на репортеров.
— Слышите меня! Я люблю его. Я люблю Дарклинга, и не стыжусь этого. Мы не сделали ничего плохого.
— Натали, нет… — запинаюсь я.
В толпе распространяется взволнованный шепот. И это уже на та толпа, что наблюдала за смертью Тома и Яны. Эти люди видели слишком много за последние недели, их глаза открылись на многие вещи. Один за другим, они поворачиваются спинами к сцене, отказываясь смотреть, как я умру так же, как сделали охранники Легиона во время казни Тома и Яны. У Пуриана Роуза достаточно власти, чтобы казнить нас, но недостаточно её, чтобы заставить нас смотреть. Это небольшой, но все же явный знак протеста против Стражей. Я уверен, что где-то там, в Центруме, у Пуриана Роуза, глядя на это, случится припадок.
Натали снова прикасается к моей ноге, посылая электрический разряд сквозь мое тело, который заставляет мое сердце вспыхнуть. Оно бьется более интенсивно, соединяясь с ритмом её собственного сердца.
Я неуверенно вздыхаю. Воздух снова достигает моих легких. Я чувствую приближение конца.
Нет, нет. Не сейчас. Я не готов.
— Все хорошо, Эш, — шепчет Натали. — Я здесь. Ты не один.
Читать дальше