Кейт Ринка: Месть Маргариты

Мы дали хороший отпор Охотникам. Серафим был уверен, что это заставит других Охотников задуматься и значительно сократит число нападений на нас. А самое интересное, что все это было совершено по закону, а смерть людей оправдана - вампиры защищали себя на своей территории.

К нам сбежались люди и оборотни, приехала милиция и скорая. Многих тошнило от увиденного, многие и вовсе не решались зайти к нам. У оборотней учащался пульс и просыпался голод от запаха крови и мяса, поэтому и их выгнали, как только они покормили некоторых из нас - чем напитаннее мы будем, тем быстрее залатаются раны.

Мне хотелось отсюда убраться, только на улице белый день, а в подвале больше и не было других комнат, кроме этой и погреба. Деваться было некуда, кроме одного более-менее безопасного места. Поэтому, Юлиан помог мне забраться в гроб и закрыл крышку. А Серафим быстро отпустил меня, толкнув в объятья сна.

К ночи все мои раны затянулись, и проснулась я почти здоровой и бодрой. А когда открыла крышку - увидела Юлиана.

- Привет, - сказал он. - Как себя чувствуешь?

- Хорошо, - улыбнулась я.

Мне было так приятно его сейчас видеть. Он помог мне вылезти из гроба и встать на ноги. В комнате успели все убрать, но спертый запах крови забивал ноздри.

- Теперь ты успокоилась?

- Наверное. Еще не пойму.

Юлиан повел меня наверх, где была ванная комната - именно то, что мне сейчас нужнее всего. Бар на эту ночь был закрыт, поэтому почти никого не было, кроме некоторых вампиров Лолиты, успевших уже проснуться, их оборотней и людей. Я спала дольше всех, и Юлиан успел уже вымыться и переодеться, отыскав одежду и для меня - фиолетовое длинное платье с запахом. Отмывшись, я стала себя чувствовать, как новенькой.

Юлиан все время меня поторапливал, будто мы куда-то опаздывали, и говорил, что Серафиму просил как можно скорее привезти меня к нему, или уже ко мне домой - счастлив от этого никто не был.

Когда я и Юлиан появились в зале бара, все замолкли, перестав так живо что-то обсуждать, и провожали нас любопытными взглядами, когда мы молча вышли на улицу и сели в лимузин.

Только мы тронулись, Юлиан повалил меня на сиденье, не давая слова сказать и затыкая рот поцелуями.

- Прости, Марго. Я соскучился по тебе и хочу ощутить, что ты принадлежишь мне одному, хотя бы на мгновение, - шептал он.

Платье соскользнуло с плеч, а губы Юлиана оставляли влажную дорожку на коже. Особое внимание он удели моим набухшим соскам, прокусывая то один, то другой и пуская струйки крови, которые исчезали под его языком. Пальцы скользнули в лоно, проверяя насколько я была готова и, перестав мучить, Юлиан протиснулся в меня, такой горячий и твердый, что мне не удалось сдержать стон восхищения.

Я лежала на кожаном сиденье, а Юлиан стоял на полу на коленях и вбивался в меня мощными толчками - такой бешеной страсти давно в нем не было. Все происходило стремительно быстро, будто мы торопились или боялись куда-то не успеть. Мне оставалось хватать ртом воздух и умирать от наслаждения, впиваясь ногтями в обивку и в его руки. Такими темпами, мы быстро долетели до звезд. И все еще содрогаясь в экстаз, Юлиан прижал меня к себе и стиснул в крепких объятьях.

Я обнимала его и молча гладила волосы, не желая нарушать прекрасную тишину и думать сейчас о плохом. Так мы и доехали до виллы Серафима. И нам пришлось снова приводить себя в порядок. К счастью, в лимузине были влажные салфетки, и нам удалось оттереть почти всю кровь, перед тем, как выходить из машины под любопытные взгляды обитателей дома.

- Некогда не забывай, как сильно я тебя люблю, - прошептал мне Юлиан, прежде, чем заходить в дом через парадный вход.

- И я тебя.

Поведение Юлиана меня сильно беспокоило. Он был встревожен и удручен, и ничего мне не хотел говорить. Мне казалось, что он боится, что может потерять меня в любую минуту.

Нас встретил человек в черном костюме, что-то вроде дворецкого, и велел подниматься наверх. Юлиан так крепко держал меня за руку, что было даже больно, и это пугало. Серафим уже ждал в своем кабинете. Но стоило нам переступить порог, как его взгляд приковал нас к месту. Он был как всегда холоден, но кроме этого еще и зол, очень зол. Постепенно я начинала замечать на его лице признаки каких-то эмоций, и ни одна из них не была положительной.

- Разве я не просил вас обоих об одной маленькой просьбе? - слова прозвучали, как гром среди ясного неба.

- И чем же ты так недоволен, Отец мой? - гневно спросила я.