Мишелль Мэдов - Месть

— Сперва, ты должна выпить этого чая и постараться расслабиться, — сказала Женевьев, дуя на спичку и кладя ее на разнос рядом с центральной свечей. — Я понимаю, что ты настроена скептически, и не веришь в то, что я говорю. Однако, я хочу заглянуть внутрь тебя. Если ты мне поможешь, получишь желаемую помощь. Ты сможешь это сделать?

Обдумывая, я сжала губы. А что если Женевьев сможет вернуть мне Дрю? Разве ради этого не стоит дать ей шанс?

— Думаю, я могу, — ответила я.

Женевьева выглядела удовлетворенной моим ответом. Она указала на чай. — Пей, — сказала она.

Я взяла чашку и подула, прежде чем сделать глоток. Чай оказался горячим, но не ужасным на вкус. Но и не приятным. Напомнил мне вкус неспелых ягод, как я его себе представляла. Пока пила, Женевьева смотрела на меня, так что я допила очень быстро. Мне было неприятно находиться рядом с ней, когда она ничего не говорила. Допив, я поставила чашку на стол в ожидании дальнейших инструкций. Чай был тёплым и успокаивающим, и хотя голова была затуманена, я не могла припомнить, когда чувствовала себя так расслаблено.

— Сейчас я хочу, чтобы ты закрыла глаза, — сказала Женевьева. — Не думай ни о чем, расслабься, сфокусируйся на моих словах.

Я последовала ее указаниям, закрывая глаза и откидываясь на спинку кресла. Свечи пахли малиной, и, легко расслабляясь, я утонула в кресле.

Фрагменты из прошлого стали мелькать у меня перед глазами быстрее, чем я понимала происходящее. Я вспомнила тот день, когда Дрю впервые вошел в класс в черной кожаной куртке с растрепанными волосами.

Я вспомнила как мы с ним веселились, как мы ходили по моему дому после первого свидания в кинотеатре, как сидели на задней трибуне во время футбольного матча, и как во время обеда он сказал мне, что я единственная, с кем он хочет кушать за одним столом. Он даже играл для меня на гитаре, когда я была у него дома. Когда я была с ним, я чувствовала себя желанной и особенной. Я вспомнила, как он сказал, что во время зимних каникулы мы можем поехать к нему домой на Палм Бич, и кататься на лыжах в Аспене весной. С Дрю моя жизнь была полна возможностей и приключений.

Этого больше никогда не случится.

После этой мысли, начали появляться плохие воспоминания. Как он отгораживался от меня и отказывался говорить о том, что он думает, как я поймала его, смотрящего на Лиззи, во время игры в футбол, как он побежал за Лиззи на вечеринке у Шеннон, не думая обо мне.

— Ты расслаблена? — Голос Женевьен потревожил мои мысли

Я кивнула, совсем не двигаясь, ожидая того, что она продолжит.

— Представь белый свет вокруг себя, — сказала она. — Сначала вокруг себя, затем рук, ладоней, тела, ног и ступней, пока он не окружит тебя полностью.

В одно мгновение я представила ярко-белый свет. Чувствовалось тепло и покалывание, и я могла вообразить его, распространяющегося по всей моей коже, делая защитный кокон вокруг всего тела. Этот свет как бы стал моими доспехами, будто он мог защитить меня от всего плохого.

— Теперь я хочу, чтобы ты представила длинный коридор с большой дверью в самом конце, — продолжила она.

Мне было не сложно сконцентрироваться так, чтобы картинка с коридором предстала перед моими глазами. Он выглядел очень старым, будто из другого времени, с бледно-желтыми стенами и деревянным полом. Портреты с необычно одетыми людьми, которые были слишком сильно озабочены своим благосостоянием, висели на стенах в искусно сделанных золотых рамах, покрытых плесенью. Казалось, они принадлежат музею. На большинстве картин были изображены индивидуальные портреты- женщины в платьях с завышенной талией, и с кудряшками от самой макушки, и мужчины, в пиджаках и белых рубашках, воротники которых были до самого подбородка.

В конце коридора была самая красивая дверь, которую я когда-либо видела. Белые мраморные колонны стояли по обе ее стороны, сверху была причудливой резьбы арка. С двух сторон стояли небольшие деревянные столики с канделябрами. Казалось, будто эта дверь вела в величественный и волшебный мир.

— Я хочу, чтобы ты пошла к двери. Сказочный голос Женевьевы послышался издалека, эхом отдаваясь в коридоре. — Когда дойдешь до нее, поверни ручку, к чему бы это ни привело.

Я сделал все, как она сказала, сделала несколько больших шагов по направлению к двери. Белый свет все сгущался, будто бы защищая меня от того места, куда и иду.

Я дошла до золотой ручки, аккуратно повернула и медленно приоткрыла дверь.