Вирджиния Кантра - Бессмертное море

« Не рубашку или нижнее белье», — подумала она, — « он нес гребаный носовой платок ».

Ей удалось сесть и взять его, радостно отмечая, что ее рука не дрожала. Доказательство ее удивительного самообладания, подумала она и вздрогнула.

— Ты в порядке. — Его голос был глубоким и без выражения. Она не могла сказать, спрашивал ли он ее или говорил ей.

— Хорошо, спасибо. — Она закончила с носовым платком и, после небольшого внутреннего спора, стиснула его и сунула в свой карман.

— Мы можем уйти сейчас, — сказал он.

Пустота открылась в глубинах ее живота. Она уставилась на него безучастно.

« Его глаза вообще не были синими», — несвязно отметила она, — « цвет потускневшего золота» .

— Ворота открываются в шесть, — объяснил он. — Проход по мосту будет открыт.

— О. Это… — Она изо всех сил пыталась заставить слова выйти из своего сдавленного горла. — Удобно.

— Ты захочешь вернуться к своему месту проживания. — Еще одно утверждение.

— Думаю, да. — Она взяла себя с руки.

— Я провожу тебя.

Она хотела сказать ему, что она не нуждалась в его благотворительности или в его компании. Но это было глупо и несправедливо. Он ничего не обещал ей. Только свою защиту, за которую она была очень благодарна. Что еще могло произойти с ней, блуждающей по улицам чужого города в ранние утренние часы.

Она посмотрела на его жесткое красивое лицо, у нее внутри все болело, сердце сжималось. Вообще все.

— Спасибо, — сказала она.

Они вышли через открытые ворота без происшествий и через мост к парку. Береговая линия просыпалась с урчащими лодками, грохочущими автобусами и ранними утренними бегунами. Лиз причесала пальцами свои волосы, неловко зная о ее голых плечах и голой груди ее компаньона, великолепно видной в его расстегнутом кожаном пальто. Странно, правда, что никто, казалось, не заметил этого. Возможно, датчане привыкли к туристам, бредущим домой с восходом солнца.

Золотые облака исполосовали небо. Солнечный свет искрился на синих водах гавани. Здания были плоскими и яркими как кукольные домики на картинке или открытке.

Лиз подняла голову, на мгновение пробужденная от своей паники картинкой.

— Это Русалочка.

Морган кинул взгляд на скалистый берег и статую в натуральную величину, пристально смотрящую на море.

— Факсимиле.

Она остановилась. Это все еще была поездка всей ее жизни. У нее, может быть, больше никогда не будет еще одного шанса, чтобы посмотреть на культовую статую, ее бронза горела и краснела от восходящего солнца.

— Она выглядит печальной.

— Она была такой дурой, — сказал Морган.

— Извини?

Он посмотрел вниз, — Чтобы пожертвовать морем.

— Ну, у нее была веская причина, не так ли? Она влюбилась. В принца.

— Еще один дурак.

Она не собиралась позволить ему испортить ей сказку.

— Суть в том, что она выбрала любовь.

— Она предпочла смерть.

Лиз посмотрела на него с иронией.

— Насколько я понимаю, ты не веришь в версию Диснея.

Его лицо не выражало эмоций.

— Ты знаешь, Ариэль и концовку «жили они долго и счастливо»?

— Э. Нет, — сказал он. — Я не сторонник счастливого конца. Не тогда, когда есть такое… различие между двумя людьми.

Довольно много всего было сказано? Они были настолько разными. Поэтому, она не была удивлена, когда он бросил ее в отеле, не спросив номер телефона. Или когда он не появился на следующий день, или не пришел, чтобы повидаться и пригласить ее на пиво и хот-дог. Она спросила консьержа. Он даже не оставил сообщения.

« Это просто еще одна ночь », — сказала она себе. — « Просто летний роман. Просто самый лучший секс в ее жизни. И как ее каникулы, которые закончились, все закончилось ».

Господи, как же она ошибалась.

Край Мира, штат Мэн, Настоящее время

— Ты сказала, что мы можем пойти сегодня на пляж. — Семилетняя Эмили подпрыгнула на диване с куклой Молли в руках.

Доктор Элизабет Рэмзи Родригес подняла глаза, отвлекший от распаковки последней картонной коробки для переезда. Коробка проехала с ними девятисот миль, лежа в багажнике Хонды CRV с Xbox Зака, куклой «Американкой» Эмили, и ноутбуком Лиз — вещи, слишком драгоценные, слишком необходимые для жизни, чтобы доверить их перевозку незнакомцам.

— Мы пойдем, — пообещала я. — Как только я…

— Закончу, — сказала Эмили за нее и усмехнулась.

Лиз улыбнулась в ответ, любовь и вина сковали ее грудь, сжали ее горло. Весь смысл этого переезда — проводить больше времени с детьми.