Ольга Гусейнова - Когда нет выбора (СИ)

— Благодарю вас, профессор! Очень надеюсь, что смогу оправдать ваше доверие…

Профессор Виструм — старый сухонький чивас — подошел ко мне и снисходительно довольно похлопал по предплечью сухонькой голубоватой рукой. Выше он бы просто не достал: слишком велика между нами разница в росте.

Некоторые студенты насмешливо хмыкнули, хотя давно должны были привыкнуть. Мой рост около ста девяноста сантиметров, да и остальные 'габариты' не отличаются хрупкостью и изяществом. Что поделать, я слишком похожа на отца — чистокровного тсарека, и вся моя раса отличается внушительными размерами. А вот Виструм сухощав, мелковат даже для чиваса, и уже в силу преклонного возраста черты его лица тоже стали острыми и мелкими. Но профессор любил меня как талантливого ученика и всячески выделял из общей массы.

Огромная прямоугольная аудитория, в которой сегодня проходили лекция и моя презентация, переполнена светом, придававшем яркости и живости проекту, словно это уже существующие жилые кварталы, а не голограмма учебного проектора.

Мы с профессором так и стояли на подиуме перед интерактивной доской. Я, слегка прикрыв ресницами глаза, наблюдала за лицами своих однокурсников, выражавшими весь спектр эмоций — от восхищенных до неприкрыто злобных. Кто-то вообще ко всему этому конкурсу индифферентно относился, желая лишь побыстрее получить диплом одного из самых престижных учебных заведений, а кто-то скрывал свои мысли за бесстрастными масками, но под ними бурлили эмоциональные стихии. Как часто повторяет мой друг Маркус: 'Вся жизнь — игра. Главное — остаться в ней победителем или хотя бы сыграть вничью'.

Виструм жестом разрешил убрать голограмму и вернуться на свое место. Быстро проделав привычные манипуляции, скрыто выдохнула. Несмотря на уверенность, что моя работа действительно профессиональная и качественная, я все равно сегодня сильно волновалась. Учитель удивил меня, заставив показать проект всему потоку студентов нашего инженерно-архитектурного факультета. А потом при всех объявил, что моя работа прошла сложный отборочный этап, где рассматривались все проекты для создания будущего прекрасного города. Он явно гордился мной — жаль, не все студенты разделяли его чувства.

Раздался звон колокола, возвестивший об окончании лекции, и именно в этот момент раздался вибросигнал зума, закрепленного у меня на руке браслетом. Взглянув на данные абонента, активировала прием, краем глаза наблюдая, как большинство студентов, быстро покидав в сумки учебные планшеты и другие личные и необходимые для учебы предметы, направляются к выходу.

— Привет, па!

На меня смотрели столь похожие на мои, большие синие глаза. Правда, в папиных сейчас плескались усталость и глубокая печаль. Поэтому тут же добавила:

— Что-то случилось?

Папа качнул головой с буйной темной и кудрявой шевелюрой, а потом с мягкой нежной улыбкой, адресованной мне, ответил:

— Нет, Еська, все нормально. Мы чуть позже все обсудим, и я тебе все подробно расскажу. Вечером буду дома, а ты?

Мой отец — очень известный и уважаемый археолог Этирей Дор-Тсарек Коба — раньше довольно часто отсутствовал дома, но в последние годы отказался от многих проектов, которые велись вне Саэре, предпочитая больше времени проводить со мной — своим единственным ребенком.

— Ты еще спрашиваешь?! Ты целый месяц отсутствовал — конечно, я буду дома. Я по тебе та-а-ак соскучилась, ты не представляешь!

Папа улыбнулся, и печаль немного схоронилась, только в глубине глаз еще виднелись ее тревожащие меня следы. Не к добру все это!

— Я как раз могу представить. Сам соскучился по тебе очень-очень. Думаю, попаду домой даже раньше тебя, так что возможно порадую свою любимую дочь чем-нибудь вкусненьким.

Мое и так прекрасное настроение взлетело до небес, поэтому, послав воздушный поцелуй родителю, отключилась. Из аудитории я буквально выпорхнула с намерением найти своего друга и предупредить об изменениях в наших планах.

На мой звонок Маркус не ответил: так часто бывает, когда он погружается в очередное научное исследование. Он биолог и генетик, и ярый фанат своего дела. Год назад он закончил академию и сейчас занимается научной работой, о которой не любит распространяться. Иногда даже меня пытался, что называется, разложить по полочкам и выяснить все секреты тсареков. Брал различные анализы и, вообще, вел себя как с подопытным объектом. Но стоило мне потерять терпение и выйти из себя, как тут же забывал свою генетику и превращался в самого любящего мужчину. Хотя… Маркус из расы рольфов, и слишком глубокие чувства ему не свойственны: по крайней мере, в те редкие случаи, когда я приоткрывала свои ментальные щиты, расслабляясь рядом с ним, от него исходило лишь любопытство и сильный интерес к моей персоне. Но мне пока и этого хватало: надеялась, со временем его чувства углубятся и усилятся. Конечно, самолюбие грело, что такой красивый мужчина, как Маркус, год назад обратил на меня внимание. А еще, безусловно, приятно и комфортно рядом с ним, учитывая то обстоятельство, что мы одинакового роста, и телосложением он не подкачал.