Бекка Фитцпатрик - Крещендо

«Уходи!»

Приказ ударил в мозгу словно колокол, и на секунду Харрисон поверил, что друг прокричал это вслух. Но стрелок не обернулся, и Харрисон с холодным удивлением понял, что голос его друга прозвучал у него в голове.

«Нет», — мысленно ответил Харрисон, молча покачав головой. Преданность мешала ему уйти, хотя он и не понимал происходящего. С этим человеком он провел лучшие годы жизни. Именно этот человек познакомил его с будущей женой. И он не собирался бросать его здесь в руках убийцы.

Харрисон нажал на курок. Он услышал оглушительный выстрел и ждал, что стрелок сейчас упадет. На всякий случай он выстрелил еще раз. И еще.

Темноволосый молодой человек медленно повернулся. Впервые в жизни Харрисон по-настоящему испугался. Испугался этого юноши, стоящего перед ним с оружием в руках. Испугался смерти. Испугался того, что станет с его семьей.

Он почувствовал, как выстрелы прошили его опаляющим огнем, разбивая на тысячи кусочков. Он упал на колени. Перед его глазами медленно проплыл образ жены, а потом дочери. Он разлепил губы, пытаясь произнести их имена, он так хотел сказать им о том, как сильно их любит, пока не стало слишком поздно.

Молодой человек тащил его по земле волоком к дорожке за домом. Харрисон чувствовал, что сознание покидает его, он пытался бороться, но тщетно. Он не мог подвести свою дочь. Ее некому будет защитить. Этот темноволосый стрелок найдет ее, и если его друг был прав, убьет.

— Кто ты? — спросил Харрисон, хотя слова жгли его грудь огнем.

Он цеплялся за надежду, что у него еще есть время. Может быть, он сможет предупредить Нору из другого мира — мира, стремительно приближавшегося к нему мириадами опадающих черных перьев.

Молодой человек на мгновение задержал свой взгляд на Харрисоне, а потом его холодное лицо осветила слабая улыбка:

— Ты ошибаешься. Совершенно точно, уже слишком поздно.

Харрисон впился в него глазами, ошарашенный тем, что убийца знал обо всем, и невольно подумал, сколько раз этот юноша стоял вот так же над умирающей жертвой, читая ее последние мысли. Наверно, немало.

Будто демонстрируя, что это действительно для него привычное дело, молодой человек без малейшего колебания поднял оружие, и Харрисон обнаружил, что смотрит прямо в отверстие ствола. Вспыхнул яркий свет, и это было последнее, что видел Харрисон в своей жизни.

Патч стоял позади меня, держа руки на моих бедрах, совершенно расслабленный. Он был метр восемьдесят семь ростом, поджарый, атлетичный — отличную фигуру не могли скрыть даже широкие штаны и майка. Цвет его волос вполне мог составить конкуренцию самой темной ночи, глаза тоже были под стать. А его улыбка… сексуальная, словно предупреждающая об опасности… Но я уже давно решила, что опасность опасности рознь.

Наверху фейерверки зажигали ночное небо, проливая водопады цветных искр в Атлантику. Толпа охала и ахала. Был конец июня, и в Мэне воцарилось летнее настроение, ознаменовавшее начало двух месяцев солнца, песка и туристов с тугими кошельками. Меня лично ожидали два месяца солнца, песка и времени, проведенного исключительно с Патчем. Я записалась только на один летний школьный курс — по химии — и собиралась позволить Патчу монополизировать все мое остальное свободное время.

До того места в доках, откуда запускали фейерверки, было не больше двухсот метров, и я чувствовала, как при взрыве каждой ракеты вибрирует песок у меня под ногами. Волны с шумом накатывали на пляж внизу, и гремела карнавальная музыка. Воздух наполнился вкусными запахами сладкой ваты, попкорна и шкворчащего мяса, и мой желудок напомнил, что я ничего не ела с самого утра.

— Я собираюсь перехватить чизбургер, — повернулась я к Патчу. — Хочешь чего-нибудь?

— Ничего из того, что есть в меню.

Я улыбнулась.

— Боже, Патч, ты что, флиртуешь со мной?

Он поцеловал меня в макушку.

— Пока нет. Я принесу тебе чизбургер. А ты наслаждайся последними залпами.

Я удержала его за ремень:

— Спасибо, но я сама. Не могу больше чувствовать себя виноватой…

Он вопросительно поднял брови.

— Когда в последний раз девушка, продающая чизбургеры, брала с тебя деньги?

— Давненько.

— Никогда . Так что стой тут. Если она увидит тебя, я проведу остаток вечера в угрызениях совести.

Патч открыл бумажник и достал двадцатку:

— Оставь ей хорошие чаевые.