Аня Баст - Обретение

Маку пришлось отвернуться, иначе бы он вскочил и принялся ее целовать.

— Откуда в тебе такая душевная тонкость? — наконец спросила она.

— Думаешь, если я живу не в стае, совсем бесчувственный?

Лили окинула его долгим взглядом, и ее глаза сузились.

— Наоборот. Я начинаю подозревать, что ты живешь отдельно именно потому, что все принимаешь близко к сердцу.

Мак отвернулся и зачерпнул ложкой похлебку.

Лили вернулась к столу.

— И все-таки, почему ты живешь один?

— Меня все раздражают. Почти все.

— Ты не одинок. Хотя и предпочитаешь одиночество. — Лили помолчала. — Значит, я тебя раздражаю?

Мак отложил ложку и посмотрел на нее. Убедившись, что Лили смотрит прямо ему в глаза, проговорил:

— Ты одна из немногих, кому я всегда рад.

Она растерянно моргнула, но тут же снова взглянула на него.

— Правда? Не ожидала услышать от тебя такое. В конце концов, я человек, и мы совсем не знаем друг друга.

— Это я был бы не прочь исправить, — отозвался Мак.

— То, что я человек… или другое?

Уголки его губ дрогнули.

— Сделать тебя оборотнем я не могу, оборотнем надо родиться… Так что, думаю, другое.

— Вот как.

— Я тебя удивил?

— В общем-то… да.

Мак досадливо фыркнул:

— Я живу отдельно от стаи, потому что не хочу быть замешанным в политику. Поскольку я один из самых сильных волков стаи, все ждали, что я схвачусь с Рэндаллом за место вожака. Но мне это не нужно. Я предпочитаю жить здесь, вдали от чужих дрязг.

— И от ответственности.

— Можно и так сказать. Мне нравится одиночество. Я не боюсь себя. Мне такая жизнь вполне подходит.

Лили окинула его испытующим взглядом.

— Да, подходит. — Она откусила еще хлеба. — Можно задать тебе личный вопрос? Раз уж ты сегодня склонен разговаривать не только междометиями. — Лили чуть заметно улыбнулась.

Мак прекрасно знал, что словоохотливым его не назовешь.

— Да, конечно. Спрашивай, о чем хочешь.

С этими словами он откинулся на спинку стула.

— Ты родился человеком или волком?

Такой вопрос задавали часто. Некоторые оборотни появлялись на свет в волчьем облике и, только достигнув зрелости, превращались в людей. Другие — их было большинство — рождались людьми, а волчий облик принимали, только став взрослыми.

Мак глядел на Лили сквозь полуопущенные ресницы, его лицо было непроницаемо.

— Я родился человеком. А если бы волком, это что-нибудь изменило?

— Нет. Просто любопытно. Меня очень привлекают оборотни. Особенно те, кто родился волком. Мне кажется, они… более дикие. Вот почему я решила… э-э… Сморозить глупость.

— Так ты думала, что я родился волком?

— Ну… может быть.

Мак подался ближе, и у Лили перехватило дыхание.

— Потому что я… более дикий?

— Угу.

У нее вдруг отчаянно защекотало в носу, и она с огромным трудом сдержалась, чтобы не чихнуть. Глаза Мака были невероятного шоколадного цвета, а губы восхитительно сочные. Она могла бы неделю ничего не есть, только покусывать его нижнюю губу.

Неужели он хочет ее поцеловать? При мысли об этом Лили бросило в жар, и она почувствовала, как в ней рождается сладостная дрожь предвкушения. Да, она хочет, чтобы Мак ее поцеловал. Она уже не раз представляла себе, как это произойдет. И в своих фантазиях заходила намного дальше простого поцелуя.

С минуту Мак в упор смотрел на нее, а затем вновь откинулся на спинку стула.

— Что ж, буду считать это комплиментом.

Разочарованная, Лили наконец выдохнула — до тех пор она сдерживала дыхание — и чихнула.

Мак поднялся и убрал со стола тарелки. Снаружи бесновался и свистел по-разбойничьи ветер, сотрясая двери и ставни.

— Заварю тебе чаю, — сказал Мак. — Индейское снадобье. Будем надеяться, что оно поможет тебе к утру одолеть простуду.

Лили не отрываясь смотрела в окно.

— Я все думаю о Кейси. Буран меня уже не так пугает. Я хочу сказать, что, если Кейси укрылся в пещере, буря ему не страшна. Но то, что он там один и за ним охотятся…

— Если буран загнал нас с тобой в хижину, можешь быть уверена: охотники тоже где-то застряли. Так что пока Кейси ничего не грозит — ни с одной, ни с другой стороны.

Мак сделал для Лили чай, и пока она попивала снадобье, они сидели вдвоем у камина и до темноты разговаривали о своих родных. У Лили были родители и сестра. Мак оказался единственным ребенком в семье, его отец и мать умерли. Снаружи по-прежнему дул яростный ветер, заметая хижину снегом. Лили не хотелось думать о том, какой толщины будет снежный покров к утру.