Дженнифер Арментраут - Одержимость

В неясном свете видавших виды огней бара, я стояла и таращилась на свою подругу, разинув рот самым непривлекательным образом. Мел сегодня реально сорвало крышу.

Это было единственное вразумительное объяснение.

Ну, или выпивка Мел была чертовски крепче моей.

Мы были не разлей вода с тех пор, как я поделилась с ней шоколадными кексами на первом курсе. Даже у гремучей змеи и кролика было больше общего, чем у нас с ней. Мел была чокнутой, вечно чем-то увлеченной, в то время, как я предпочитала читать книги или смотреть кино. Всю свою жизнь мы не могли понять, почему стали такими близкими людьми, но когда дружба начинается с кексов — да еще и шоколадных — развиваются настоящие искренние отношения.

Я сделала большой глоток Ром-Колы, щурясь от вспышек. — Мел, это звучит…

— Безумно? Я знаю. Я сама чувствую себя сумасшедшей. Никогда не поверила бы, если бы не видела все своими собственными глазами, а эта парочка голубых подружек имеет 100 %-ное зрение благодаря лазерной коррекции. — Мел двумя пальцами ткнула себе в глаза. Лак на ногтях был содран, что было совершенно нехарактерно для моей гламурной подруги. — Но я знаю, что видела, Серена, и говорю тебе, Филипп — не человек.

Ну вот. Она опять это сказала. Не человек. Я бросила взгляд на полупустой стакан Мел. Она уже пила перед тем, как мы встретились? Или выкурила косячок? В безумном голосовом сообщении, которое я получила от Мел, находясь в школе, и в последовавшем за ним разговоре было нечто указывающее на то, что, возможно, здесь замешаны наркотики. Мел любила тусовки, но держалась подальше от серьезной наркоты. Я надеялась на это. Но теперь начала сомневаться.

Я наклонилась вперед, закатив рукава пиджака от своего костюма, сложив руки на круглой столешнице. Черт, хотела бы я иметь время, чтобы забежать домой и переодеться. Для такого дела мне требовалась более удобная одежда. Ничего не могло быть лучше, чем свободные брюки и въетнамки. — Мел, большинство парней нельзя назвать людьми.

Мел прищурилась. — Ну да, но большинство парней не превращаются в гребаный светящийся шар! А сыновья Вандерсона — да! Оба!

Какая-то пара уставилась на нас с нескрываемым удивлением. Ощутив желание заползти под стол, я схватила руку Мел и мягко сжала ее. — Светящийся шар? — Я старалась говорить тише, хоть это и было бессмысленно. У Мел всегда был очень громкий голос. А сейчас предвыборный сезон, поэтому имя сенатора Вандерсона могло привлечь излишнее внимание.

— Да. Он засиял, как гребаная светящаяся палочка или…или, если ты помнишь, как те игрушки, которые светятся, если их потрясти.

— Светлячки?

— Точно! — Мел высвободила руку и запустила ее в свои черные волосы, стриженные под каре. — Он был как Светлячок, разве что гораздо ярче.

О, боже. У нее определенно снесло крышу.

-Ребята, а вы пили или может курили какую-то дрянь…

Мел хлопнула рукой по столу, задребезжав стаканами. — Нет такой дряни в этом мире, которую я могла бы выпить или выкурить, чтобы потом увидеть подобное.

— Ладно. — Я подняла обе руки, сдаваясь. — Я просто не понимаю этого, Мел. И не ломай стол. Он ни в чем не виноват.

Она издала протяжный вздох. — Я просто так…так потрясена. Он видел меня. Его брат меня видел. Я уверена, они оба знают, что я за ними поглядывала.

Я не знала, что сказать по этому поводу. Я видела, что Мел и вправду была взбудоражена. Ладно, она боялась кузнечиков в доме, веток, похожих на змей, во дворе и…даже бабочек, летающих поблизости, но я никогда не видела ее такой. Это было совсем другое.

Что-то ее реально напугало.

— Я знала, что Филипп — это плохая затея, — сказала я, заправляя за ухо прядь вьющихся волос. — Быть сыном сенатора означает иметь дело со всей этой грязью. Возможно, он…

— Он, возможно, тоже один из них — сенатор!

О, Господи, если Мел не перестанет так кричать, мы больше никогда не сможем показаться в этом баре. Мне захотелось, чтобы они сделали музыку громче и также выключили свет. Бар "Fast Times" был слишком переполнен по понедельникам, поэтому наш разговор мог дойти до ненужных ушей.

Мел сделала огромный глоток своего напитка. — Я была в его квартире, но не в Грандвью, когда все это случилось.

Грандвью был тем местом, где обитали богатые жители Боулдера, эксклюзивным закрытым сообществом у подножья Скалистых гор, где сенатор и другие важные люди имели свои резиденции. Одни ворота были смехотворно высокими — почти двадцать футов. Они думали, что Россия может напасть на них?