Ксандра Бронвейн - Огонь страсти

Я только умылась, даже не подумав о том, что бы помыться. Так больше шансов, что ко мне никто не прикоснется. Поэтому было, глубоко наплевать, что от меня несло как от помойки. Я не на свидание собралась. Волосы собрала в пучок, завязав на затылке, и направилась в комнату.

Захария схватил меня за руку и потащил в коридор. Я только спотыкалась, пытаясь догнать его. Все тело отдавалось болью от такого быстрого шага, но мне оставалось только успевать за ним.

Захария спустился в подвал и повел меня, какими-то коридорами. Это был своеобразный лабиринт, из которого хрен выберешься. Нам не встретилось ни одного человека или волка, только пустота и скрип когтей маленьких грызунов. Захария постучал, и тут же дверь открылась, ослепив меня светом исходившим изнутри. Втолкнув меня внутрь, он хлопнул в ладоши и улыбнулся.

— Это моя так скажем лаборатория.

Оглядевшись по сторонам, я увидела не то, что ожидала.

— А где пробирки с замурованными младенцами? Или вырезанные сердца твоих врагов?

Захария засмеялся и цокнул на меня.

— Ты моя должница, так что вперед.

Помещение выглядело очень прилично. Здесь стояли пару столов с инструментами и капельницами. Я увидела троих врачей, которые ходили возле каких-то клеток. В остальном все было чисто и стерильно.

— Что ты хочешь от меня?

— Конечно же, твою кровь.

Впринципе я не сомневалась в его ответе.

— Зачем? — он приподнял брови на мой гневный голос. — Что ты с ней будешь делать?

— Это тебя не касается! — рявкнул он.

— Если хочешь получить мою вену, то расскажешь, зачем тебе это нужно.

Было чертовски глупо так себя вести, но я хотела знать, что он задумал. Ведь когда-нибудь я выберусь отсюда. Так что любая информация не будет лишней. Захария зарычал на меня и, схватив за руку, толкнул к столу. Я споткнулась и упала, больно ударившись задницей, что в моем состоянии было не трудно. Ноги слабо держали мое уставшее тело.

— От слабых волчиц рождаются слабые морфы, и не доживают до полового созревания. После всех усилий, которые я вкладываю в их обучение это не допустимо! Я теряю больше чем создаю. — он счастливо засмеялся. — Но теперь все будет по-другому. Ты очень сильна, поэтому я буду вливать эту кровь новорожденным морфам. Тогда они будут еще сильнее и смогут пройти перерождение. Так что скоро у меня будет целая армия.

— Ты безумен в своих желаниях. — пробормотала я.

— Так же как и ты волчица. — я выгнула бровь не понимая о чем он говорит. — Думаешь, я не знаю твоих мыслей? Ты думаешь, что сможешь выбраться отсюда. После чего тебя ждет счастливое воссоединение с любимым. Я прав?

— Да что ты знаешь о любви? — я вскочила, не чувствуя усталости. — Ты, который пытает людей, что бы они признали твою власть? Который позволяет насиловать волчиц, что бы рождались эти звери, которые, в конечном счете, убьют тебя Захария. Ты безумец!

Кричала я во все горло, и не могла остановиться, пока Захария не ударил меня по щеке. Пошатнувшись, я устояла на ногах, чувствуя, как пульсирует лицо. Посмотрев на него, я увидела в глазах вспышку желания.

— Думаешь, ты знаешь больше моего? Нет, Мишель. Любовь это сказка для таких наивных девочек как ты. Ты спасла ему жизнь и отпустила, думаешь, он ищет тебя? — я боялась, надеется, но в глубине души желала всем сердцем. — О, я знаю все твои секреты. Ты надеешься, что этот волк спасет тебя, и вы снова будете счастливы, как будто ничего и не было.

Я старалась оставаться равнодушной к его словам, но это было как клинок в сердце. Оно и так кровоточило, а тут открыли новую рану. По щеке скатилась одинокая слеза, которую я тут же смахнула. Захария этого и добивался.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

— Ты пыталась связаться с Ником и своим волком, но только ты им не нужна. Тебе никто не ответил, потому что уже забыли о твоем существовании. Знаешь, мои люди следят за ними, но мне ничего не угрожает. Николос занимается своими делами, а твой возлюбленный страдал не долго. Он уже вовсю развлекается с хорошенькими девочками. Каждую ночь имеет новую, а иногда и по нескольку за раз. Так что не думаю, что ты разбила его сердце, он нашел утешение в женщинах.

Не знаю, откуда у меня появились силы, но я набросилась на Захарию. Повалив его на пол, влепила пощечину и стала бить его голову об пол. Из моего рта вырывалось злобное рычание, а внутри все переворачивалось от его слов.

— Не смей больше говорить такое! — заорала я. — Ты врешь, я знаю!

Меня тут же отбросило к стене. Захария встал на ноги и медленно направился ко мне. Из губы текла струйка крови. Достав платок, он промокнул ее и улыбнулся. Чертов аристократ! Наклонившись к моему уху, он прошептал: