Карина Демина: Динамическое равновесие (СИ)

Все равно.

- Клапана полетели на третьем круге, - он сел на пол и отобрал последний лист. - Я тебе карамелек купил. Лимонных.

- Спасибо. Мне не хочется.

Инголф пожал плечами и сунул карамельку за щеку. А утверждал, что не любит.

- Люта… ты представляешь, что я пережил? Я пришел сказать, что признаю поражение…

- Что?

- И у кого проблема со слухом? - Инголф сгреб ее в охапку и подбородком о макушку потерся. - Я хоть и не страдаю недостатком уверенности в себе, но все же реалист. И желанием взорваться круге этак на втором за ради того чтобы что-то кому-то доказать, не горел…

- Отпусти!

- Ни в жизни. И не вертись, у тебя локти острые!

- А у тебя ребра твердые! И вообще…

…дурой и при всех.

- Люта, - он почесал нос о шею. - Представь, что я почувствовал, тебя увидев? На этом… чтоб его… чудовище… а если бы оно взорвалось по дороге?

- Но ведь не взорвалось!

- Но ведь могло, - возразил Инголф, целуя шею. - И еще керосин под ноги сунула… ты чем думала? Одна искра и… ожоги плохо заживают, поверь мне.

Он это про пятна?

И все равно…

- Не плачь, пожалуйста.

- Я не плачу… это ветром… в глаза надуло.

- Покажи.

И вывернуться не дает, разворачивает, поднимает подбородок и долго, пристально в глаза всматривается.

- Ветром, значит, - он подбирает слезинки, которых почему-то становится больше. - Конечно, ветром, как еще… ну прости меня, пожалуйста… я просто испугался.

- Ничего я твоей машине не сделала…

- Да причем тут машина? - Инголф гладил мокрые щеки. - Я за тебя испугался… девочка ты моя бестолковая…

- Бестолковая, значит?

- Еще какая… умная, а бестолковая. Что бы я без тебя делал?

…да уж без дела бы не остался. В городе еще много клавесинов, а столов и того больше. По тому, как супруг закашлялся, Люта поняла, что сказала это вслух.

- Ревнуешь? - поинтересовался шепотом, от которого по коже опять мурашки побежали.

- Нет.

И да… где вот он ночью шлялся?

- Я у знакомого был… совета спрашивал… и засиделись до утра…

Знакомый, значит… небось очередной "хороший друг".

- И этот знакомый давно и счастливо женат. Но мне нравится, что ты меня ревнуешь.

И оскалился, довольный. А между прочим, Люта все равно его еще не простила! И не знает, простит ли…

- Просто скажи, что мне сделать…

Она сказала. На ушко.

- Нет!

- И еще шарфик… клетчатый… представь, я еду, и он так красиво… или лучше белый?

- Люта… ты…

- Белый… - решила Люта и на всякий случай носом шмыгнула, чтобы супруг, раз уж он тут, усовестился. - Шелковый белый шарфик очень хорошо со шлемом смотреться будет…

- Да ни за что в жизни! Нет, шарфиков я тебе куплю столько, сколько скажешь, а вот остальное…

…какой упрямый…

- И не спорь!

Люта не спорит… она просто сидит себе тихонечко, слушает, как он на ухо сопит… уже не сопит, а мурлычет… и шею гладит… приятно это, оказывается… а еще и к платью потянулся… Люта не против.

Наверное.

Она глаза закроет, потому что с закрытыми глазами приятней… от него все еще керосином пахнет, и железом, и паленою резиной, но пальцы мягкие, нежные.

- Инголф, можно тебя попросить?

Пальцы на плече замерли.

- Понимаешь… эта твоя привычка… а тут столик хрупкий очень и…

Он развернул Люту и прижал палец к губам:

- Люта, помолчи… умоляю.

- А столик?

- Столик не пострадает. Честное слово… только помолчи…

Столик и вправду не пострадал.