Анна Бэнкс - Тритон

Когда лодки скрываются из виду, Гром жестом показывает всем погружаться. Мы молча повинуемся и собираемся вокруг него на дне океана. Только Гален остается на поверхности. И Рейчел.

— Эта территория недоступна для нашего вида, — говорит Гром. — Люди видели нас здесь, и их рассказы будут распространяться к другим людям. Некоторые из них будут верить им, некоторые не будут. Тем, кто действительно мог бы начать поиски, мы ничего не дадим здесь найти.

Его приказы подтверждают торжественными кивками.

— Однако, следует помнить, — продолжает он, — что это лишь вопрос времени, когда все повторится снова. Может быть, не в нашем поколении, может быть, не в следующем. Но наступит время, когда люди нас обнаружат. Мы все должны думать о том, что означает это для нас по отдельности, но главнее помнить, что это значит для нашего вида. Теперь идите домой к вашим семьям. Расскажите им о случившемся. Поговорите с ними о том, что может произойти.

Толпа Ищеейк и других добровольцев рассеивается, и мы остаемся наедине с собой и со своими мыслями.

Мама поворачивается,обняв меня обеими руками,осторожно, чтобы не задеть раны.

— Как ты себя чувствуешь? — шепчет она. Я пожимаю плечами. Правда в том, что я не знаю, что ей ответить.

— Я тоже, — говорит мама. — Я тоже.

— Я думаю, для восстановления Торафу стоит вернуться в дом Галена, — говорит Рейна Грому. В ней уже не осталось задора для пререканий. Только слова и чувства. — Нам стоит попросить доктора Миллигана осмотреть его.

Гром кивает. Он тоже не в настроении ссориться.

— Думаю, ты права, сестренка.

Он направляется к Ищейкам, держащим на руках потерявшего сознание Торафа.

— Отведите принцессу Рейну и ее спутника куда она вам скажет.

Затем он поворачивается к сестре и коротко целует ее в лоб. — Дай знать, если тебе что-нибудь понадобится.

Мама забинтовала бок Торафа морскими водорослями, предотвращая кровотечение, но даже сквозь повязку просачивается небольшое пятнышко крови. Всем нам известно, что он был на волосок от смерти. Только по тому, что не задеты жизненно важные органы, еще не означает, что его мышцы заживут должным образом. Я не додумалась вызвать доктора Миллигана, и рада, что Рейна вспомнила о нем. Кроме того , д-р Миллиган захочет быть в курсе всех последних событий. И мы обязаны сообщить ему о Рейчел.

Рейна обхватывает Грома руками в крепком, быстром объятии.

— Я сообщу. Непременно.

Я немного остолбенела. Даже мама оценила явное улучшение в их взаимоотношениях, — хотя ей уж точно не нравится Рейна. Она пожимает меня за плечо и я, погладив ее руку, опираюсь на нее. Мы все через столькое прошли. Но мы вместе все преодолели. Даже Гром и Рейна признательны сегодня друг другу.

Когда Рейна и Ищейки уходят, Гром провожает их взглядом на палубу. Затем переводит глаза на меня.

— Юная Эмма. — Его слова не звучат снисходительно, совсем нет. Просто задумчиво. — Близнецы нуждаются в тебе сейчас. Больше, чем они сами думают. — Он рассеянно подплывает поближе ко мне. — Они тяжело пережили смерть нашей матери. Гибель Рейчел... Сегодня им довелось испытать огромную утрату.

У меня перехватывает дыхание. Если бы мы не были под водой, слезы бежали бы по моим щекам вместо того, чтобы растворяться в подводном течении. Интересно, сколько слез уже проглотил океан и какая его часть и в самом деле состоит из них.

— Гром, я ненавижу спрашивать о подобном, но что мы будем делать с ее телом? — говорит мама.

— Что люди обычно делают с их мертвецами?

— Они хоронят их в земле или сжигают. Но у людей есть правила и ограничения на такого рода вещи. А Рейчел не была ... У Рейчел было трудное прошлое. Прошлое, которое не позволяет правильно похоронить ее.

Похоже, Гром уже прокрутил подобные мысли у себя в голове. О таких вещах обычно взрослые думают, когда кто-нибудь умирает — сначала позаботиться о похоронах, а скорбеть позже? Понимающий взгляд проскальзывает между Громом и моей мамой.

— Я поговорю с Советом насчет Погребальной Пещеры, — говорит он. — Едва ли они решатся возразить после сегодняшнего дня.

— Я бы этого хотел, — говорит Гален из-за спины брата. Я плыву к нему и он встречает меня на полпути. Его большие руки обхватывают меня. Это не чувственные объятия и не медвежьи тиски; Гален словно цепляется за меня изо все сил. Будто его затягивает отлив, а его спасительный якорь.

— Мне так жаль, — шепчу я ему в шею. Слова почти застревают у меня в горле. Он обнимает меня крепче и прижимается подбородком к моей макушке.