Лорен Оливер - Хана. Аннабель. Рэйвен. Алекс (сборник)

В конце концов она даже мне не звонила.

Лина шагает прочь по улице, Грейс беззаботно скачет рядом с ней. Я разворачиваюсь и отцепляю велосипед. Мне не терпится убраться отсюда восвояси. Не хочу, чтобы Лина меня засекла. Поднимается ветер, он шелестит листками с призывами к безопасности. Объявления поднимаются и опускаются в унисон, как будто сотни людей машут белыми носовыми платочками. Они словно прощаются со мной.

Предупреждения оказываются лишь началом. Теперь я повсюду натыкаюсь на регуляторов. Их гораздо больше, чем обычно. А еще множатся разные слухи насчет очередного рейда. Миссис Харгроув, которая зашла вернуть шарф, забытый моей матерью, не подтверждает и не опровергает их. Мэр Харгроув настаивает — и по телевизору, и когда мы снова ужинаем вместе с их семьей в гольф-клубе, — что болезнь полностью искоренили. Но регуляторы, предложения о вознаграждении говорят иное.

И ничего не известно насчет андеграундного сборища. Каждое утро я замазываю пятно дьявола у себя на шее консилером. Наконец оно исчезает, а я испытываю облегчение, смешанное с печалью. Стив Хилт пропал. Его нет ни на пляже, ни в Бэк-Коув, ни в Старом порту. Анжелика отдалилась и держится настороженно. Однако она ухитряется тайком передать мне записку о том, что родители держат ее под присмотром после того, как Сара Стерлинг подхватила делирию.

Фред предлагает мне сыграть в гольф. Я не разбираюсь в правилах, поэтому просто сопровождаю его, пока он проводит безукоризненную партию. Он очарователен и любезен и честно старается делать вид, будто ему интересно мое мнение. Люди оборачиваются посмотреть на нас, когда мы проходим мимо. Фред же местная знаменитость. Мужчины сердечно приветствуют его, осведомляются об отце, поздравляют с получением пары, но никто и словечка не говорит про его первую жену. Женщины пялятся на меня с откровенной и неприкрытой неприязнью.

Я счастливица.

Я задыхаюсь.

Регуляторы заполонили улицы.

Лины нигде нет.

Но однажды жарким вечером в конце июля она все-таки появляется. Лина проносится по улице, уставившись на асфальт. Мне приходится трижды окликнуть ее, прежде чем она тормозит. Она останавливается на склоне с абсолютно непроницаемым видом. Я рысцой бегу наверх.

— Ты чего? — слегка запыхавшись, говорю я. — Ты меня вообще не замечаешь?

Я хочу, чтобы мой вопрос прозвучал шутливо, но он превращается в обвинение.

Лина хмурится.

— Я тебя не видела, — бормочет она.

Поверить бы ей! Я отвожу взгляд, прикусив губу. Мне кажется, что я сейчас расплачусь посреди тающей предвечерней мглы, когда город раскинулся за Манджой-Хилл, словно мираж. Мне не терпится спросить Лину, где она была, и признаться, как я скучала без нее.

Но у меня вырывается:

— Почему ты мне не перезвонила?

А Лина в ту же секунду выпаливает:

— Мне предложили пары.

Ее ответ застает меня врасплох. Странно, что после стольких дней внезапного и необъяснимого молчания Лина первым делом сообщает мне именно об этом. Я проглатываю все, что собиралась сказать ей, и вежливо, без интереса отзываюсь:

— Ну и как, выбрала?

— Ты звонила? — переспрашивает Лина.

Мы снова говорим одновременно.

Лина искренне удивлена. С другой стороны, ее всегда трудно понять. Ее истинные чувства и мысли глубоко спрятаны.

— Я оставляла тебе три смс, — отвечаю я.

— Я не получала никаких сообщений, — тараторит Лина.

А может, она врет. Ведь Лина и раньше настаивала, что после исцеления мы не будем друзьями — изменятся и наши жизни, и круг общения. Вероятно, она решила сама сделать первый шаг.

Мне снова вспоминается, как Лина смотрела на меня на вечеринке в Роаринг-Брук-фарм. Она отшатнулась и скривилась, когда я обратилась к ней. А если я сейчас сплю? Мне просто снится чересчур цветной день, и картинки беззвучно проносятся передо мной. Лина шевелит губами, двое мужчин грузят ящики в грузовик, маленькая девочка в купальнике сердито смотрит на нас из дверного проема. Я что-то отвечаю, даже улыбаюсь, но слова мои затягивает в тишину и в ослепительный свет. Потом я направляюсь с Линой в сторону ее дома, только вообще-то я плыву над тротуаром.

По дороге мы неторопливо беседуем. Слова тоже скользят: это бессмысленная околесица, сонный лепет.

Сегодня ночью я пойду на вечеринку в Диринг-Хайлендс с Анжеликой. Стив будет там. Спуск свободен. Я сообщаю обо все Лине, и у нее от страха расширяются глаза.

Неважно. Мы снова катимся с горы — в белизну, в иной мир.