Мои губы тронула мимолётная улыбка, взгляд снова вернулся к безучастной Элспет. Я не знал, чего добивался своим странным поведением.
(внимания Элспет…)
— И каковы же причины вашего прихода? — без застенчивости и даже с упорством спросил Бэнжамин.
— Бэнжамин… — возмутился Бэском.
Элспет подняла глаза и в них застыло любопытство, но стоили ей только моргнуть как тут же оно расстаяло.
— Всё хорошо, герцог, я отвечу, поскольку ради этого и пришёл. Так как вчера я ушёл с банкета, даже не попрощавшись, то хотел бы объснить причину столь не свойственного мне поведения…
— О-о-о, Гарольд, не стоит… — начал было перебивать меня, краснеющий Бэском.
— Ну, почему же не стоит? — осведомился я — Мне не хочется показывать себя последним грубияном.
Тут в беседу вступила Элспет, не поднимая своих глаз, точно чем-то застыженная девушка:
— Вы должны показать себя с правдивой стороны.
На её бледном лице заиграла лёгкий румянец, а губы дрожали в полуулыбке, словно, она извинялась за своё высказывание.
— Вот я и хочу показать себя с правдивой стороны, но вчера у меня на столько рзболелась голова, а тело как будто попало под дерево…
— Уж не заболели ли вы, Гарольд? — вновь спросила Элспет.
— Думаю, это простое недомогание из-за холодного воздуха в Англии, сам то ведь я из Аргентины. А гулять люблю до жути, вот немного и переохладился.
По нависшей тишине, я понял, что Элспет и, может, даже её отец понимали, что это небольшая ложь. Хотя у меня появилось сомнение, мог ли Бэнжамин понять что-то, ведь он и догадываться не мог о произошедшем между мной и его дочерью, вчера в саду.
И вот этот лживый оборот прошёл между мной и девушкой очень гладко. Она снова опустила голову и медленно доедала свой ужин. А её отец отставил от себя тарелку и теперь прямо таки жаждал поговорить со мной:
— Так вы из Аргентины?
Его брови поднялись, изображая, по моему мнению, совершенно неправдоподобное удивление.
— Ну, вообщем да, хотя рождён я в Греции. Мой отец, будучи капитаном и владельцем судоходного корабля, увёз от матери-гречанки в Аргентину, где я прожил около 5 лет. Воспитывал меня только отец, а материнской любви я так никогда и не узнал.
— Ваш отец любил путешествовать?
— О, да. Даже слишком. Потом меня привезли в Англию и стали обучать в английских гимназиях, наверно, моё образование задержало отца здесь. Хм, не надолого. — задумчиво проговорил я — Через несколько лет я поступил в университет и начал получать хорошее образование, но к тому моменту меня посетила ужасная новость — отца смыло волной при шторме в кипящую пучину. Даже тело не было найдено. И, честно признаться, мне вдруг совершенно расхотелось учиться.
Я бросил университет, сейчас стараюсь применять полученные мной знания…
Все слушали мой рассказ, даже Бэском, который не раз меня выслушивал, вновь обратил внимание и сочувственно хлопал меня по плечу.
(хотя все его движения вызывали у меня отвращение, не говоря уже о прикосновениях)
Элспет отодвинула тарелку и, поставив подбородок на руки, усердно пыталась выразить чуткость и участливость, но почему-то иногда она, словно, погружалась в мир мечтаний и, глядя мне в глаза, пыталась что-то сказать. Однако я понял, что мне пытались сказать эти глаза…
«Не лги».
Я вздрогнул.
— А на что же вы живёте? — умилённо спросил меня Холлидей
— Ну, отец оставил мне порт на западном берегу Англии и имение, могу сказать, что прибыли на жизнь мне хватает.
Отец Элспет изогнул губы, говоря этим, что рассуждаю…
(лгу…)
я разумно.
— Извините, но могли бы мы говорить о чём-нибудь другом. Мне не очень то приятно рассказывать о своём прошлом, тем более видеть, как люди меня жалеют, — я улыбнулся извиняющей улыбкой.
— Ну, конечно же, Гарольд, вы правы, нам необходимо поговорить о чём-нибудь другом.
С выражением полного понимания проговорил герцог. Могу лишь добавить, что этот жирный ублюдок всё же чем-то помогал.
— А мне вот интересно знать о прошлом человека, таким образом можно сделать вывод о его будущем — не унимался Холлидей и настойчиво продолжал свой допрос. Но Бэском бросил в его сторону взгляд полный ярости. В эту секунду началось внутреннее противостояние двух братьев, которые до сегоднешнего вечера жили в полном согласии. Герцог защищал меня, как своего сына.
Дочь Холлидея подняла голову и посмотрела на отца так, как будто он ведёт себя отвратительно. Меня это тоже смутило, Бэнжамин играл со мной в игру, правила которой были известны ему одному и все сидящие за столом не знали их, в том числе и я.
Читать дальше