Карина Демина: Искры гаснущих жил

Она вдруг перешла на шепот и, склонившись к самому уху, заговорила:

— Слышала от Марты, а у нее сестра при Ее Величестве служит, что сговорили тебя.

— За кого?

Новость была не то, чтобы неожиданной, скорее Кэри не думала, что ее судьба решится так быстро. Но… замуж? Все лучше, чем в тюрьму и уж тем паче — на плаху.

Элоис ловко заплела косу, которую подвязала простой синей лентой.

— Оден. Из рода Красного Золота.

Сильный род… и наверное, это хорошая партия, особенно для такой, как Кэри.

— Говорят, — Элоис дышала часто и губы языком облизывала. Она наклонилась еще ниже, и теперь тяжелая грудь ее давила на плечо Кэри, — будто он сумасшедший… бедная моя девочка…

Ее жалость была липкой, как патока.

И Кэри с облегчением выдохнула, когда Элоис, закончив убираться, вышла из комнаты. Причитания ее доносились и с коридора.

Бедная?

Скорее невезучая. Прикусив мизинец — это всегда помогало сосредоточиться — Кэри бросила быстрый взгляд в зеркало и вздохнула.

Сумасшедший муж… что ж, ей приходилось иметь дело с сумасшедшими. И быть может, это тот, кто преследует Кэри во снах — она отказывалась вспоминать его имя — мстит ей?

— Кэри, дрянная девчонка, — скрипучий голос леди Эдганг отвлек от размышлений. — Что ты там возишься? Где мои капли? Или тебе нельзя доверить даже столь элементарного дела?..

И хозяйка у нее тоже сумасшедшая.

Сдавленно хихикнув, Кэри поднялась… быть может, повезет, и леди Эдганг, приняв капли, затихнет хотя бы на пару часов? Пара часов тишины и одиночества… разве так много Кэри просит?

И еще бы мужа такого, с которым не придется играть в прятки.

Она ненавидит эту игру.

Она вообще ненавидит игры.

В покоях Ее Величества было жарко.

Горел камин, облицованный белым камнем. Пламя тянулось к решетке, обнимало прутья, и железные розы, раскаляясь докрасна, оживали. Тепло исходило от стен, закрытых вишневым шпалерами, и от пола. Оно проникало сквозь тонкие подошвы атласных туфелек — их принесли Кэри вместе с платьем — и сквозь чулки, отогревая озябшие ступни. И Кэри с трудом сдерживалась, чтобы не подуть на руки.

Все-таки она замерзла…

— Какое очаровательное дитя, — Ее Величество очнулись от дремы. — Подойди.

Кэри подчинилась и, остановившись на краю ковра, склонилась в глубоком поклоне.

— Очаровательное…

Голос королевы был холоден.

Да и сама она… впервые увидев эту женщину, Кэри удивилась. И это королева?

Невысокая. Немолодая. Некрасивая.

У нее круглое одутловатое лицо с мягкими, словно поплывшими чертами и излишне белой кожей. Кэри не могла отделаться от ощущения, что само это лицо слеплено из мягкого воска. Немного тепла, и оно вовсе растает. Волосы Ее Величества имели неприятный желтоватый оттенок. И седина в них как-то очень уж бросалась в глаза. Высокая прическа и массивный воротник, что подымался этаким кружевным веером, диссонировали с нарочито простым, лишенным иных украшений платьем.

Ее Величество пребывали в трауре.

И не следовало забывать об этом.

— Встань. И подойди ближе. Еще ближе. Наклонись, милая, дай на тебя полюбоваться, — все тот же ленивый равнодушный тон. И влажное прикосновение пальцев к подбородку. — Девочка и вправду миловидна. Сколько ей?

— Пятнадцать, Ваше Величество, — ответила леди Эдганг.

— Маловато… но ничего.

Королева поворачивала голову Кэри влево и вправо, разглядывая.

Наконец, Кэри отпустили, и Ее Величество обратили внимание на леди Эдганг. В тусклых глазах королевы мелькнула тень, но исчезла прежде, чем Кэри успела понять, что же эта тень означает. Ее Величество молчали долго, и Кэри не знала, как следует себя вести. Пожалуй, больше всего ей хотелось исчезнуть, ну или скрыться в той комнатушке, которую ей отвели.

— Мой сын надеется, что вы осознаете всю ненадежность вашего положения, — Ее Величество поднялись. — И то, что дальнейшая ваша судьба, леди Эдганг, зависит исключительно от вашего благоразумия.

О Кэри словно и забыли.

— Мой род…

— Предал корону, — Ее Величество взмахом руки велели замолчать, и леди Эдганг поджала губы.

Она злится.

И потом, вечером, сорвет злость на Кэри.

Так было и так будет.

— Поведение вашего сына… и вашего мужа… — шелестели юбки королевского платья. И голос Ее Величества пробивался сквозь этот шелест. — Поставили всех нас перед крайне неоднозначным выбором. К сожалению, мы не можем закрыть глаза на то, что произошло… но нам не хотелось бы, чтобы столь древний род погиб.